Чтобы не уронить репутацию лихого рубаки и поднять боевой дух своих людей, Рубанов подходил к кострам, нарочито гремя шпорами и громко ругаясь. Увидев и услышав своего начальника, гусары заулыбались и начали вставать, чтобы поприветствовать командира.
Махнув рукой, Рубанов усадил их и отведал ужин из деревянной чашки, поданной каптенармусом.
– Прилично! – похвалил он дымящуюся кашу. – А главное, с куриной добавкой, – подмигнул заржавшим кавалеристам.
Горбоносый Алпатъев бежал к нему от офицерской палатки для доклада, загодя поднося два пальца к киверу.
– Молодец, молодец! – похвалил он поручика. – Славно расстарался, – похлопал по плечу зарумянившегося от удовольствия офицера.
– Аким Максимович, извольте отужинать с нами чем бог послал, – пригласил командира Алпатьев, скосив глаза в сторону цыганского табора.
– Извините, поручик, полковник ждет для важной беседы, – улыбнулся Рубанов.
Молодой офицер не смог остаться серьезным и ответил на улыбку, растянув детский еще рот от уха до уха.
– Надеюсь, поручик, скучать вы сегодня не будете? – уходя, засмеялся Рубанов, еще раз с любовью оглядывая свое отдыхающее воинство.
«Православное русское воинство! – с гордостью подумал он. – И какая разница – конница или пехота… – Пожал плечами, удивляясь, зачем вспылил на капитана. – Все мы русские люди, объединенные одной целью – выжить… И не просто выжить, а победить! И чем сильнее пружина сожмется, – вспомнил он горечь отступления, – тем сильнее ударит потом, разжавшись!»
Приблизительно в это же время дежурный штаб-офицер пропустил в «кабинет», роль которого выполняла маленькая беленая комнатушка в уютном домике под черепичной крышей, генерала Ромашова.
За столом сидел, устало вытянув ноги и подставив спину теплу, шедшему из камина, князь Багратион. Локтями он опирался на стол и, глядя на вошедшего узкими, тусклыми от постоянного недосыпания глазами, непроизвольно или, нервничая, сжимал и разжимал сухие крепкие кулаки.
– Ваше сиятельство, имею честь явиться…
Устало глядя на вошедшего, командующий молча указал рукой на свободный стул с мягким сиденьем и выгнутой спинкой.
– Садитесь, Владимир Платонович, – растягивая букву «р», гортанно произнес он, прерывая доклад Ромашова, и разгладил лицо сухими ладонями. – Как солдаты? Сыты, отдыхают? – но ответ не выслушал, снова перебив Ромашова, – другие мысли и заботы беспокоили князя. – Казачьи разъезды донесли, что неприятель рядом, – заскрипел зубами Багратион и медленно поднялся из-за стола, помахав вверх-вниз ладонью, предлагая генералу сидеть. – Михаил Илларионович, – запутался он в буквах «л», – собирается завтра отходить на новые позиции, – голос князя стал тверд и звонок. Убрав руки за спину, он размеренно ходил на небольшом свободном пространстве комнаты. – Вам, генерал, – опять усадил сделавшего попытку встать Ромашова, – надлежит назначить в своей бригаде арьергард из пехотного полка, артиллерийской батареи и эскадрона конницы. Объясните людям, что задание опасное, но героев ждут награды, а вам, за удачную операцию – Владимир 2-й степени.