– Три, три дня, и вентилятор почистим, – спокойно продолжал мастер.
– Цепляйте меня за трактор, я назад поеду!
– И даже не думайте, они вас обратно не повезут, – убеждал старик. – Будет бегать, как новая!
Я понял, что спорить и требовать бесполезно, оставалось только ждать.
– Почему вы не спрашиваете за деньги? – поинтересовался Марк Исаакович.
– Да что деньги, вот! – я протянул ему пять тысяч. Позитивчик аккуратно взял их за уголок своими сухими пальцами, поглядел на свет и положил в потрепанное портмоне.
– Гарантию на работы не даем, молодой человек. Остальные десять тысяч по окончании ремонта.
– Где же я смогу остановиться на три дня?
Старик надел фуражку и повел меня к выходу.
– Вон тот человек вам поможет, – и он указал на плотного мужика в тулупе из овчины и валенках на резиновой подошве.
Глава пятая
Вообще я заметил необыкновенное участие к моей персоне со стороны горожан. Каждый хотел прийти ко мне на помощь. Лицо мужика сияло радушием. Он протянул широченную короткопалую руку и стиснул мои пальцы до хруста.
– Будем знакомы – Требушинский Кондрат Пантелеич.
Я потер пальцы и назвал свое имя. Ну у них тут и имена – просто филологический заповедник!
– Ну как там наш инженер? Ободрал? – спросил тулуп и, когда я только пожал плечами, еще больше просиял. – Пойдем, небось, проголодался? Сейчас щец горяченьких с тушенкой, картошечки с груздочками, самогону?
Мы подходили к его избе, построенной по северному образцу – с высоким подполом. Толпа зевак ревниво сопровождала нас чуть позади.
– Проходи, мил человек, будь гостем.
Скрипнула калитка, мы зашли во двор, устланный деревянными мостками. Крепкое крыльцо со скрипучими крутыми ступеньками вело в просторные сени.
– Нужник налево, умывальник здесь, за бочкой. Проходи, проходи.
Я озирался по сторонам – вот занесло меня в эту глухомань!
Он открыл низкую дверь в горницу, перегороженную на три части – кухню с огромной печью, столовую и маленькую спаленку. На кухне гремела чугунками хозяйка. Я посмотрел на часы с кукушкой – полпятого. Запах щей дразнил, хотелось поскорее поесть и отдохнуть.
Привычных образов с лампадкой в углу я не увидел, вместо них висел вымпелок ударника коммунистического труда и фотография товарища Дзержинского. Из мебели – стол и две большие лавки, металлические кровати, фанерный комод и полированный трехстворчатый шкаф. На столике у окна синел закрытый патефон. Ни радио, ни телевизора я не приметил. Уж не случилось ли что со временем, пока меня тянули по лесу – что за нетронутый цивилизацией уголок из прошлого!