Машина не поедет – и это факт.
А у него теперь есть эта ночь, чтобы пробиться сквозь лёд дружелюбного отстранения, которое всегда демонстрировала Лена. Они вроде знают друг друга, но не дружат.
Это главное сейчас. Раскопают их двоих из-под снега или нет – дело десятое.
Да наверняка с утра их уже обнаружат! Тот, кого назначили, даст кому следует звездюлей, а тот поедет расчищать эти богом забытые проселочные дороги. Обязательно приедет какой-нибудь говнотрактор и вывезет их.
А пока что нужно забраться в салон и развеять надежды Лены на чудесное спасение, но при этом укутать ее своей уверенностью, что всё решится. Завтра точно. Сейчас их просто завалит снегом… Но так ведь даже теплее будет.
У них есть термос с глинтвейном. Даже два.
Игорь захлопнул крышку капота. Снег уже завалил лобовое стекло.
А еще есть сэндвичи.
Он пошёл к водительской двери.
Хотя сэндвичи он, пожалуй, прибережет на потом. Иначе рискует нарваться на непонимающий взгляд Лены: «Откуда у тебя сэндвичи? Ты готовился что ли?»
Следует их приберечь до момента, когда…
Он открыл дверь и обнаружил, что Лены нет на переднем пассажирском сиденье. На сиденье лежит только запорошенный снегом плед. Дверь с её стороны была распахнута.
По инерции человека, который не может осознать происходящее, он вместо того, чтобы сразу бежать за машину, забрался в салон. Как будто надеялся, что Лена всё-таки внутри и просто спряталась на заднем сиденье.
Как только он влез, дверь за его спиной захлопнулась от резкого порыва ветра. В машине продолжал гореть фонарь над приборной панелью. Игорь с трудом просунул свои широкие плечи между спинками передних кресел. Разумеется, Лены сзади не было.
Тогда он перелез на заснеженное пассажирское сиденье и, хлопнув дверью, выпрыгнул обратно в метель.
Снег и ветер по-прежнему бушевали. Несмотря на то, что снег покрывал всё вокруг в считанные минуты, Игорь разглядел вмятины на склоне, ведущем в кювет. Похоже, что Лена провалилась как раз туда.
Он сел и скатился со склона. Там он сразу же увяз в снегу по пояс, еще и ногу как будто чем-то укололо. Правда, он был в осенних туфлях, и ноги уже значительно промерзли, пока он ковырялся под капотом, поэтому не был уверен, что почувствовал правильно.
– Лена! – закричал он в кромешной темноте. Выехали они около четырёх часов дня, и сейчас не могло быть больше шести вечера. Но после того, как отменили зимнее время и перевели часы на московский часовой пояс, темнеть стало раньше. А пурга и тучи усиливали темноту, не давая лунному свету пробраться в эту глушь.