Мальчишка отскочил от ведра и увидел крупное жало хищного насекомого, ищущего в кого впиться. Шершень не тонул и не взлетал, он вертелся по водяной глади и не давал Паше утолить невыносимую жажду.
Мальчугана возмутило наглое поведение незваного гостя. Собравшись духом, он смело сунул ладошку в воду и резко выплеснул насекомое на траву. Затем поднял тяжёлое ведёрко, и хотел было, насмерть придавить опасного бушня.
– Паша! – окликнул его женский голос.
На пороге избы стояла женщина в белом платье, лет сорока с приятным лицом.
– Ты куда пропал, сынок? – взволнованно спросила она. – Переживала за тебя!
– Ты что, мама? – удивился Паша. – Лошадь отводил в правление колхоза. Мы ж вчера целый день картошку окучивали.
– Забыла! – растерянно ответила женщина.
Паша прильнул к ведру и стал цедить, как лошадь из серёдки, смачно втягивая губами родниковую воду.
– Погоди пить пустую воду, – остановила его женщина, – за молоком схожу.
Мальчишка нехотя оторвался от питья и, поглядев в сторону женщины, обеспокоенно сказал:
– Ты же опять не принесёшь мне молока, мама.
– Откуда ты знаешь сынок? – спросила женщина и обтёрла слёзы на серых глазах.
– Потому что всегда жду, а ты не приходишь, – растрогавшись, ответил Паша.
– Может, теперь приду, – с надеждой произнесла женщина.
– Ладно, я подожду, – согласился мальчишка, поглядывая на ведро с водой…
***
Павел Иванович, как теперь его уважительно называли коллеги по работе, шёл на службу к восьми часам утра – срочно требовалось написать новые лозунги на траспорантах и вывесить их над входом в Дом культуры. Далее он мог быть свободен до понедельника. А сегодня, в субботу вечером Павел планировал пожаловать на танцы и обязательно познакомиться с симпатичной девушкой, чтобы завтра в воскресенье, двадцать второго июня, пригласить её на свой День рождения, когда ему исполнится полных восемнадцать лет.
Парадно звеня железными набойками по серому булыжнику дореволюционной мостовой, он с восторгом глядел на чёрные носы новых туфель, поочерёдно вспыхивающих отблесками июньского солнца. На эти башмаки он потратил половину своей первой зарплаты.
Павел Иванович поглядывал в магазинные витрины, любуясь своим, как ему казалось замечательным отражением. Ещё бы! Новые отглаженные серые брюки сидели безупречно, подчеркивая стройность и силу ног, рубашка сияла завидной белизной, воспевая горячее лето. Текстильная статья расходов, безжалостно съела остаток месячного жалованья.