Никогда не участвовавший в бою парень замер в нерешительности, прижимая меч к своей груди, словно какое-то сокровище, но, увидев раскрытые пасти ещё двух ящеров, стремительно приближающихся с двух сторон, тотчас бросил ножны рядом с барахтающейся в луже девушкой и с криком рванул назад, за забор.
– Н-дя, спасибо, нян, – со скепсисом произнесла девушка, дотянувшись рукой до поблескивающей от капель рукояти и, резко выдернув клинок, лёгким ударом вонзила лезвие в голову ящера, после чего ловко вскочила и, перебрасывая оружие из руки в руку, радостно рассмеялась, видя приближающихся врагов.
Тяжёлые капли дождя быстро смыли кровь с лезвия, приводя его в первоначальный вид – меч был полупрозрачным, и с виду настолько хрупким, будто сделан из тонкого стекла, хотя у основания его толщина была больше: в этом месте на поверхности клинка выступало несколько граней, словно у хрустального кубка.
Сразу трое ящеров метнулись вперёд, пытаясь хотя бы ранить стойкую девушку: двое с утыканными зубами дубинами зашли с разных сторон, пока третий выбирал момент для удара копьём. Оттолкнувшись от трупа, Оудетт заскользила по грязи и, пригнувшись, размашистым ударом отсекла обе ноги у одного ящера, после чего мощный удар дубиной пришёлся прямо на её шлем. Жидкая поверхность пошла рябью, а кошечка зашипела и резко ударила мечом назад. Увидев, что остриё вошло в живот твари, Оудетт быстро поднялась и, схватившись за рукоять обеими руками, резко повела оружие вверх, пока через мгновения ящер не распался на две половинки.
Третий, попытавшийся в этот момент ударить копьём, полетел вперёд, когда нека дёрнула за остриё и вынудила тварь нанизаться на выставленный клинок: с хрипами монстр повалился на землю, и после падения этого, последнего противника, издалека послышалась громкая и ритмичная музыка.
«Ливень льёт, кровища хлещет!
Кушать хочется опять.
Пробираются зловеще:
Невозможно уже, бл…»
Услышав музыку и строки, напеваемые красивым женским голосом, кошечка поспешила перебить певицу, не дав завершить матерную строчку: обернувшись, она быстро сказала:
– Эй-эй, Иветт, нян, ну ты чего, быстро же управились…
Из-под огромной широкой шляпы, наклонённой так, чтобы не было видно лица, послышался зевок, а затем громкий, звонкий девичий голос добавил:
– Видишь ли, я, в отличие от других, всё-таки пыталась утром найти приличное мясцо, пока кое-кто дрых, ня-а.., – прервавшись на полуслове, говорившая повернулась в сторону, отчего её темно-алый плащ громко зашелестел. – Ты тоже видишь, ня?