– Да, ты у нас молочная! – Федор Иванович пощупал ей каменную и горячую грудь.
– Давно уже молозиво идет. Пить дайте… – с этими словами, Катерина умоляюще посмотрела на медсестру.
– Пока категорически запрещаю! Срочно сцедить! – и Федор Иванович пошел к выходу.
– Ну, что, голубушка! Давай, держись! – и с этими словами медсестра подала ей свернутую туго пеленку.
– Это еще зачем? – спросила удивленно Катерина.
– Зубами закуси! – приказала медсестра. – Иди, руки ей подержи! – позвала она молодую помощницу.
Та поспешно подошла и крепко схватила Катерину за руки.
Медсестра надавила на сосок…
– И-и-и-и-и! – завизжала Катерина.
– Терпи! – услышала она сквозь обжигающую боль, погружаясь в ад…
– Кто из вас Кузнецова? – послышался веселый голосок.
– Ну, я, – Катерина начала вставать с кровати.
– Вот ваша малышка!
Молоденькая медсестричка положила белый сверток в малюсенькую кроватку, похожую на корзинку на длинных железных ножках с колесиками, и подкатила поближе к кровати, на которой сидела Катерина.
Катерина отвернулась к окну и стала наблюдать, как на противоположной крыше теснятся и толкаются голуби…
– Она сейчас спит, вы можете пока не беспокоиться! – продолжала весело ворковать девушка в белом халатике.
– Можно пока не беспокоиться… – автоматически повторила Катерина и посмотрела на часы.
Ей казалось, что она живет последние минуты, и что неизбежность признания мужу приближается со скоростью света…
За медсестрой осторожно закрылась дверь в палату и нависла напряженная тишина…
Катерина отодвинула от себя ногой «корзинку»…
Посмотрев на Сашу, которая тихо спала у противоположной стены и на пустую кроватку для новорожденных около ее кровати, Катерине вдруг пришла мысль: «Как покойник… белехонькая…».
Она на цыпочках подошла к Сашиной кровати, наклонилась и прислушалась…
– Дышит… – тихо прошептала Катерина, вздохнув с облегчением.
В этот момент белый сверток закряхтел и зашевелился…
Катерина метнулась к тумбочке, схватила сигареты и пулей вылетела из палаты…
Малышка отчаянно кричала, а Саша, согнувшись пополам, стояла у «корзинки».
Одной рукой она придерживала свой живот, а другой ласково гладила белый сверток…
– Ну и чего орем… – проворчала Катерина.
– Она, наверное, кушать хочет… – тихо сказала Саша и снова погладила туго спеленатый сверток.