«Вау!» – выдохнула я, мягко отстраняясь из незримых объятий, чтобы окончательно не потерять себя в этом потоке.
Этого я не смогу забыть никогда.
Он молчал.
«Я сделала что-то не то?..» – спросила с тревогой и запоздало подумала: – «Не слишком ли личного я так настойчиво потребовала?»
Но в ответ почувствовала его мягкую, чуть усталую улыбку.
«Тания… – прошептал наставник, и по спине пробежали мурашки. – Это было чудесно. Не знал, что так бывает».
«Правда? Ты же спец по телепатии, разве нет?»
«Возможно. Но это не телепатия. Скорее эмпатия. Причем осознанная, а в данном случае еще и взаимная».
Ну вот, и мне опять неловко. Что такое? Хорошо хоть, краснеть я вроде бы не умею, а то лицу и шее уже становится жарко.
«Ты смущаешься?» – вдруг полюбопытствовал он.
«А ты практикуешься в эмпатии?» – ухмыльнулась я.
«Пытаюсь тебя нагнать. Надо же соответствовать образу мудрого старца», – шутливо хмыкнул он.
«Ты зашел попрощаться?» – спросила я через некоторое время. На душе от собственного вопроса стало тоскливо и как-то пусто. Интересно, сейчас он это чувствует?
Наставник молчал довольно долго, потом наконец тихо ответил:
«Если все пойдет по плану, мы с тобой больше никогда не увидимся. Даже так».
Что это в голосе? Неужели тоска? С чего?
Да мне и самой весьма неприятно, словно хотят оторвать кусок чего-то живого изнутри…
Я свернулась калачиком, подобрав под себя ноги, насколько это позволяла вагонная полка, как будто пытаясь зажать все то, что было внутри, и не выпустить наружу.
Мне больно от этой мысли? Но почему? Я ведь даже не знаю его имени! Никогда не видела его. Какое мне может быть дело до того, что я НИКОГДА больше не услышу его. Это «никогда» прогремело громом. А ведь он все еще здесь, и вполне возможно, читает эти чувства во мне сейчас.
«Что со мной?» – спросила я прямо. Что мне терять?
Опять молчит. Так многозначительно молчит. А ведь я чувствую: ему есть, что сказать!
«Почему ты не отвечаешь?»
«Все сложно, Тания. И я не должен был… так близко подходить к тебе».
Захлестнула глупая обида. Он жалеет! Жалеет, что позволил мне заглянуть в себя, подпустил так близко. И я отвергла его, прогнала опять. И разразилась горячими слезами от того, как пусто стало внутри, в обиде теперь на саму себя за то, что лишила нас этих последних мгновений прощания.