В воцарившейся тишине прозвучавший вопрос показался громогласным.
– Как твое имя, женщина?
Я подобралась.
– Татьяна. Или просто Таня. Именно этим именем я была представлена королеве, – добавила я, решив, что упоминание ее величества будет не лишним.
– Каким образом ты прибыла в наш мир, Татьяна? – спросили другим голосом, но не менее сухо.
– Понятия не имею, – ответила я и почувствовала нестерпимую головную боль. Настолько сильную, что в глазах потемнело, и я испугалась, что рухну на пол.
– Наставник Ливолис привел тебя, женщина? – еще более грозно, как мне показалось, спросил кто-то третий. И не только в голосе, в самом словно бы сгустившемся пространстве я явственно ощутила исходящее от старейшин давление.
– Не знаю никакого Ливолиса, – процедила я сквозь зубы.
– Не сама ли королева повелела наставнику принца Эданора озаботиться вопросом возвращения тебя обратно в твой мир? По причине его непосредственного к этому отношения?
«И зачем спрашивать, – вяло и как-то безразлично подумала я, – если все и так очевидно. Чего они добиваются?»
В тот момент, когда я уже почти надумала сдаться и, проявив слабость, свалиться на пол, на меня словно пахнуло волной свежести. А еще через мгновение в зале, судя по всему, появилось новое действующее лицо.
– Ну раз сама королева велела заняться этим вопросом лично мне, – твердо произнесли смутно знакомым голосом, – то я им и займусь. И участие Совета здесь совершенно излишне.
Я повернула голову, отчего в висках гулко застучало, и предательская пелена перед глазами не позволила толком разглядеть лицо вошедшего. Только золотисто-песочный цвет костюма и волос.
Последним, что почувствовала перед тем как провалиться в темноту, была острая вспышка жгучего гнева кого-то из старейшин.
Темнота, правда, рассеялась почти сразу, потому что я прекрасно помню, как заботливые руки подхватили мое оседающее тело и понесли вон из зала, только за пределами которого я, кажется, снова смогла дышать.
Головная боль постепенно отливала, откатывалась, словно волна от берега, а на смену ей приходили облегчение и почти блаженство. Я прикрыла глаза, купаясь в новых ощущениях, и, наверное, заснула бы, если бы не взволнованные импульсы, подбежавшие откуда-то сбоку. Эдик!
– Наставник! – услышала я его облегченное и одновременно встревоженное (скорее всего, от вида моего «бездыханного» тела).