Тело.
Я не отрываясь смотрела на Дага.
Нет, нет. Это неправильно. Только не здесь. Это мое убежище, мое спасение. Не могу представить, что придется иметь с этим дело, не могу, просто не могу… Усилием воли я прервала поток панических мыслей. Можешь, Хитер. Потому что выбора-то у тебя попросту нет.
Разумеется, я знала, что это возможно. С большой долей вероятности, хотя бы учитывая время, прошедшее с момента исчезновения, – больше двадцати четырех часов – и погодные условия. Даже для того, кто знает местность и имеет навыки выживания, это было бы испытанием. А пропавший человек, насколько я знаю, не из таких. Чем больше прошло времени, тем меньше надежды.
Как только стало известно об исчезновении, я позвонила в горную службу спасения. И ответ был не совсем таким, как я ожидала.
– Сейчас, – сказала оператор, – мы вряд ли сможем до вас добраться.
– Но должен же быть какой-то способ…
– Слишком сложные метеоусловия. При таком снегопаде мы не в силах что-либо сделать. Очень редкое явление. Видимость настолько плохая, что мы даже не можем послать вертолет.
– То есть нам тут разбираться самим?
Произнеся эти слова, я осознала их смысл. Помощи не будет. У меня все сжалось внутри. Последовала долгая пауза. Я почти слышала, как оператор обдумывает слова для ответа.
– Лишь до тех пор, пока снегопад не утихнет, – наконец прозвучал голос. – Как только видимость улучшится, мы попытаемся добраться до вас.
– Мне нужно, чтобы вы не просто попытались, – ответила я.
– Я понимаю, мэм, и мы приедем при первой возможности. Есть и другие люди в такой же ситуации, у нас целая команда альпинистов застряла на Бен-Невисе и еще в Форт-Уильяме. Мэм, если вы попробуете точнее все описать, спасателям будет легче сориентироваться.
– Последний раз гостя видели в Охотничьем Доме, – сказала я, – вчера, примерно… в четыре утра.
– У вас большая территория?
– Усадьбы? – Я попыталась припомнить цифры, которые заучивала в первые недели работы здесь. – Чуть больше пятидесяти тысяч акров.
В трубке послышался вздох. Потом опять долгая пауза, такая долгая, что я подумала, не оборвалась ли линия, не отрезал ли снег эту последнюю ниточку связи с внешним миром.
– Понятно, – все же сказала она. – Пятьдесят тысяч акров. Кто-нибудь прибудет, как только сможет.