Время от времени мы уходим с ним подальше от жилых отсеков, чтобы спокойно поговорить. Хотя больше говорю я, в то время как он подолгу молчит, слушая мои рассказы о Расцветающей и Саленосе, сопротивлении и эйнерах…
– Знаешь, о чем я часто думаю?
– О чем? – поворачивается ко мне, отвлекшись от покрытого пылью плаката «Шахтер, следи за гравитацией!»
– Когда подлетали к Земле, я видела бесконечные потоки гражданских судов. Не знаю, сколько их было – десятки, сотни тысяч? И они продолжали и продолжали прибывать.
– Беженцы, – деловито резюмировал Михаил.
– Да. Но дело не в этом. Их было во много раз больше, чем военных кораблей.
– И что? Они же гражданские.
– Представляешь, если на каждый поставить хотя бы один излучатель? Ведь это не так сложно, правда?
Он улыбается, а я, нахмурившись, отворачиваюсь.
– Думаешь, дура девчонка? Мои мысли похожи на детские фантазии?
– Нет. Просто все корабли и так вооружены.
Я снова поворачиваюсь к Михаилу, смотрю на него широко раскрытыми глазами.
– Как это?
– Не в традициях землян появляться на опасных территориях без пушки.
Он наблюдает за тем, как я, остановившись, перемалываю в своем сознании эту мысль, переворачиваю ее, ощупываю с разных сторон, прикидываю – как это можно использовать и можно ли вообще.
– У вас есть связь, которую практически невозможно отключить. Есть множество вооруженных кораблей. И вы сдаетесь?!
Он перестает улыбаться.
– Мы не сдаемся, Вероника. Мы сражаемся. Ты же сама видела.
– Это все равно, что сдаться! Вы проигрываете один бой за другим и не делаете никаких выводов!
– А какие выводы мы должны сделать, черт побери?! Как еще можно сражаться с этими тварями? Они просто умнее нас, это надо признать и не строить напрасных иллюзий! Даже организованные боевые соединения не могут с ними справиться, а ты говоришь о каких-то разрозненных гражданских, которые привыкли жить по принципу «каждый сам за себя!»
Он прав. И все-таки… Все-таки я чувствую, что почти нащупала тот единственный выход, который поможет людям переломить ход войны! Я должна подарить менсо веру в победу, которую они утратили. Только тогда…
Из глубины станционных переходов доносится шум.
– Что это? – я настороженно оглядываюсь, стараясь определить направление, откуда исходил звук.
Миша берет меня за руку, ведет обратно, к жилым отсекам.