* * *
Никому не желал смерти, а вот теперь хочу – чтобы на каждом столбу висело по коммунисту (по Корнилову или Деникину – не помню).
* * *
Каждые сутки напролет – станции, полустанки, разъезды; пассажиры, билеты, просьбы, чай, мусор, качение, белье, скрежет реборд; жаркий полдень и холодная полночь, смех, суета, безвкусный обед, паровозная гарь, копоть, зола из титана, – и все это: лето, лето, лето…
* * *
Железнодорожное лето дает о себе знать – я становлюсь нервным и нетерпимым к людям, словно Тимон-человеконенавистник.
* * *
Рейсы на Север удивительны! Особенно, от Тюмени и дальше, через Тобольск. Тобольск – очень уютный, старый и печально известный город. Ссыльный. На обратном пути из Сургута мы бываем там в обед: весь перрон усыпан старушками с кошелками – предлагают вареную картошку, малосольные огурцы, кислые северные яблоки, теплые ватрушки и пирожки, и еще много чего… Все утопает в зелени, и кажется, что это вовсе не Север…
А дальше, ближе к тундре, места все пустыннее и глуше; вдоль дороги – мелкая сосновая поросль. Море свободы… Пыть-Ях вообще обошли за полчаса: несколько пятиэтажек, песок, и вокруг – пустота. Все открыто ветрам и заносам. По другую сторону вокзала – домики-вагончики из листового железа и фанерных щитов. Не богато… А еще дальше – Обь…
* * *
В поезде ничего не могу писать. Все слова вымерли, как ихтиозавры. Глупость, конечно.
* * *
Тем страшнее жить, чем чаще ты становишься ненужным, вроде аппендикса, или таким же неудобным. Тогда тебя вырезают.
* * *
«Сон кузнечика» – чистый и летний, паутинка, остановленное время, такое же как в «Письмах».
* * *
«Коробок спичек», на который я так возлагал свои надежды, рассыпался, сгорел – остался лишь неприятный дым того, что было когда-то написано. «Какие наполеоновские планы и какое ничтожное их воплощение!» Все. Это – пустое… И признаваться себе в том, что я действительно люблю это – не любить ничего, врать себе, тешить больное самолюбие.
* * *
Да, проще всего: «Я так вижу мир, и не мешайте мне его видеть именно таким!»
* * *
Часто ловлю себя на мысли о том, какие у меня замечательные бывают мысли…
* * *
В автокатастрофе погиб Виктор Цой…
* * *
Я думаю, зачем люди ведут дневник? Неужели им мало обычной жизни, чтобы еще создавать аналогичную на бумаге? Наверное, дневники – одна из глупостей человечества. И «Дневник писателя» – глупость, и «Уединенное» – такая же глупость… Не глупа, пожалуй, наука – она заумна. Вот, между глупостью и заумью и живет-хлеб-жует человек.