– Вы верите в бога? – вступил в разговор печальный радиоприемник.
– Я не вижу в этом ничего предосудительного, – осколок заворочался, поменяв свои своеобразные ножки. – В кого-то ведь нужно верить, – и просверлил своими глазками окружающих.
Меж тем к столу стали сбегаться тарелки, фужеры и стопки, как тараканы. Закуска состояла из заплесневелых огурцов и помидоров; жаркого, правда, не предполагалось, но зато гарниру оказалось более чем достаточно – макаронами был забит весь угол на кухне.
Книжная полка молчала и незаметно рассматривала незнакомца, и чем пристальнее она вглядывалась в него, тем сильнее распалялись ее страсть. Она никогда не испытывала столь странного чувства, которое теперь боролось с чистой привязанностью к маленькому и доброму радиоприемнику. Откуда-то в подсознании затерлась нелепая мысль, и полка с раздражением посмотрела на кровать: «Тоже мне, соперница!». Книжная полка была еще молода – ей едва исполнилось шестьдесят, но в мире вещей это довольно юный возраст. Креслу, например, скоро стукнет сто девяносто, а оно все еще держится, разве что гобелен на спинке поистерся и растрескались ножки.
Старое кресло всегда ворчало, но его нудный характер приобрел странные оттенки привязанности к этому дому, и никто из сожителей не мог представить себе его отсутствие.
– А все-таки осколок в чем-то прав, – с философскими нотками в голосе произнес стол, что никак не вязалось с его простеньким мужицким нравом. – Однако, прошу к столу.
Пока все рассаживались, на шорох из кухни приковылял табурет с перевязанной ножкой.
– Здравствуйте, господа! У нас сегодня небольшой праздник?
– Да уж… Гости из космоса редко к нам заглядывают, – скрипнуло кресло.
– Кстати, табурет, познакомься, – сервант указал на пришельца, хотя табурет и без того пялился на него, пытаясь разобрать, что за чудо природы находится перед ним. – Осколок звезды.
– Превосходно, – засмеялся табурет. – Космическая пустота, видимо, тоже действует на нервы и хочется какой-либо скромной компании, типа нашей.
Его смех внес странную непредвзятость в обстановку и стало легче дышать.
– Не плохо бы открыть окно, – сказал стол, с аппетитом облизывая донышки тарелок.
– Ни в коем случае! – воспротивилось кресло. – Я и так простужено и сквозняк без сомнения сведет меня раньше срока в могилу.