Хиха любит танцевать. У нее это отлично выходит! Бывает как схватит Хрюкса за пушистые бока, закружит его и давай веселиться. Коленями шевелит, топает, головой трясет, хихикает. Хрюкс, конечно подыгрывает ей – размахивает лапами в разные стороны, хвостом дергает, хрюкает, глазищами своими быстро-быстро моргает. А если они пляшут под музыку то еще и подпевают.
У Хрюкса есть лоточек где он роет тоннель в Китай, довольно усердно, хоть и безрезультатно. Хрюкс убежденный гуманист, увлечен философией Лао-цзы.
Вообще-то Хрюкс выступает за независимость Тибета, а учитывая весьма определенное отношение к такой позиции со стороны официальных властей, Пекин не спешит выдавать коту визу. Вот почему несколько раз в день его мягкие лапки без устали копают, в особенности по утрам (ранние часы очень продуктивны для этих целей). А Хиха, разбуженная энтузиазмом Хрюкса в эти моменты читает вслух Дао Дэ Цзин. Солнце восходит над Лхасой. Дао наполняет их дом.
Хрюкс, устав от затянувшейся зимы, сидел на подоконнике и грустно смотрел на весенний снег. Внизу, удобно расположившись на лавочке, свой очередной шедевр писал их сосед мальчик Евгений. Это довольно своеобразный персонаж – занудный и сварливый. Но какие у него картины в стиле абстракционизм, вы бы видели! Хрюкс даже завидовал ему и первые опыты в живописи, хоть он в этом и не признается, Хрюкс начал исключительно наблюдая за тем, как преображается Евгений во время процесса. На Хрюкса напало поэтическое настроение, и он начал что-то записывать в блокнотик.
– Ты чего такой загадочный, Хрюкс?, – захихикала Хиха, увидев задумчивого кота.
– Я мечтаю о лете. Знаешь, как хочется услышать пение канареек?!
Услышав про канарейку, Евгений встрепенулся: «Канарейки? Ты сказал канарейки? Я сейчас как раз работаю над портретом одной из них!»
– Очень интересно!, – хрюкнул Хрюкс и снова что-то записал в блокнотик.
Его поза и вид были настолько притягательны во время этого действия, что Евгений даже остановил свою работу, а Хиха перестала хихикать. Они просто с изумлением смотрели на Хрюкса.
Наконец тот гордо поднял морду, разломал напополам карандаш лапой и заявил: «Я закончил писать стихотворение! Послушайте, друзья!»
Хиха единожды хихикнула, а Евгений присвистнул.
Хрюкс, встав на задние лапы, а передними облокотившись о стену, чуть прикрыв глаза, начал читать: