– Саша, а ты когда-нибудь был в церкви?
– Да, был. Только это была не церковь, а собор, такой огромный и красивый, как сказочный дворец. Меня мама с бабушкой там крестили, но велели мне никому об этом не рассказывать, потому, что это тайна. Но тебе – можно. А потом мама с бабушкой умерли, и теперь эту тайну знаю только я да ты. Ты ведь никому не расскажешь?
Снял Саша с души её камень. Лидия Максимовна сходила к священнику, выучила молитву, подготовилась к обряду, и через 10 дней окрестилась. Теперь, она умела – и креститься и молиться, и это не раз помогало ей в жизни.
Со свидетельством о рождении Саши были проблемы, но Лидия Максимовна сумела их решить. Она не стала менять Саше фамилию и отчество, но в графе «Мать», записала себя, – мало ли что?
Сашу приняли снова в третий класс. В ближайший выходной мама Лида отвезла его в лесничество к своей старшей сестре Клавдии. Он прожил там до 20 августа и не хотел возвращаться в город. Там, на парном молоке и сытной пище он избавился, от желания есть без передышки. А купание и подвижные игры на свежем воздухе вернули ему радость жизни. Он загорел, вытянулся, окреп, и теперь не отличался от своих сверстников.
Прошло четыре года. Наступил 1946 год. Саше уже 14 лет. Его приняли в комсомол. Он повзрослел, изменился внешне. Теперь это был темноволосый, чернобровый парень с большими светло-карими глазами и полными губами. Энтузиаст и заводила. Лиду он теперь называет просто мама, без добавления имени, и очень привязан к ней.
Недавно их класс отличился – ребята собрали и сдали на приёмный пункт 100 кг макулатуры – в стране не хватало бумаги. За это их фото поместили в газете «Комсомольская правда» на первой странице, всех вместе и комсорга, т. е. Сашу, отдельно крупным планом. Мама им гордилась.
Институт, в котором Андрей Николаевич Иванов, служил доцентом кафедры экономики, вернулся в Ленинград из Новосибирска только в 1946 году.
Его родной брат, Евгений Николаевич, прошедший всю войну, как военкор, уже целый год жил в Ленинграде, сотрудничая, как журналист-очеркист, с одним из издательств.
Сразу, по возвращении в Ленинград, в июле 1945 года, Евгений начал собирать сведения о судьбе семьи брата Андрея. Он выяснил, что жена Андрея, Гета, умерла от голода во время блокады. Он знал, что Гета, или Генриета, выросшая в тесной коммуналке, наотрез отказалась ехать в Новосибирск вместе с мужем, опасаясь потерять их хорошую квартиру и имущество. Гета была на 10 лет моложе мужа, оптимизм молодости ещё не покинул её, поэтому она не верила, что война продлится долго, и что Ленинграду может что-то угрожать. Соседи, пережившие блокаду, сообщили Евгению, что Сашу после смерти матери забрали в детдом. Он был истощён и измучен, как и все блокадники. В марте 1942 года детей эвакуировали куда-то на Урал. Больше о нём никто ничего не слышал.