– Может, останешься, Захар? Жили бы вместе, хозяйство бы завели.
– Нет, я для такой жизни не пригоден. Бродяга я. А за вас, баб, я и с роду не держался. – И ушёл, не прощаясь. Он даже не спросил, как её зовут, но для неё это тоже стало не важным, лишь бы Захар был с ней. Долго вспоминала Акимовна их жаркие ночи – сначала со слезами, а потом с грустной улыбкой, благодаря судьбу, за кусочек женского счастья, который, нежданно, достался ей, за всю её безрадостную жизнь. И снова осталась она одна-одинёшенька в большом доме. А теперь вот, Нюра у неё поселилась. Так и уснула она, улыбаясь.
На следующее утро, Нюра шла знакомиться со школой, вместе с Леной. Пока они шли, Лена рассказала о себе. В июне 1941 года она приехала из Ленинграда, где жила с мужем и своими родителями, в гости к дяде, Василию Фёдоровичу, вместе с грудным Витькой, чтобы окрепнуть, живя в деревне. Здесь её и застала война. Она рвалась к мужу, но узнала, что её родной город в блокаде. А в деревне никто от голода не умер. Они с мужем перед войной окончили филологический факультет Ленинградского университета, и, когда Лена поехала к родным, муж отправился собирать фольклор в Рязань. Там его и застала война. Он стал фронтовым корреспондентом, а в 1944 году Лена получила сразу два тяжёлых известия – похоронку на мужа и письмо от соседей, что её родители не пережили блокаду.
– Так я и осталась в деревне. Дядя ушёл на фронт, и вернулся инвалидом. Его назначили председателем сельсовета, и он взял меня на работу секретарём. В Ленинграде осталась квартира родителей, но я боюсь туда ехать. Поживу ещё с дядей, а там видно будет. Витьке скоро 5 лет, может, перед школой вернёмся в Ленинград. Вы здесь тоже вряд ли долго проживёте. А вот, и наша школа.
Это было одноэтажное деревянное строение с печным отоплением и привозной водой. Туалет с выгребной ямой – один на всех. Школа явно требовала ремонта, но средств, для этого, у сельсовета не было.
Внутри школы картина не лучше – всё выкрашено в тёмно-синий и зелёный тона ещё до войны, света мало – оконные рамы в мелкую клетку плохо пропускали свет, особенно в непогоду. Слабый накал лампочек давал свет чуть ярче сумрачного. Дети распределены на классы – с 1 по 4, но парты все одного размера. Нюра поняла, что здесь всё противоречит теории воспитания и образования детей начальной школы – теория эта оказалась оторванной от реальной жизни, и это сильно удручало молодую выпускницу педучилища. Но это было ещё не всё.