– Ну, я бы сказал, по большей части… – голосом Каляна,
исправился отвечающий.
– М-м-м-м-м-х-х-и-и-и… – не согласился с ним я, кое-как
поднимаясь на четвереньки и вытаскивая меч. Хрен с ними, с
превращениями, погода какая-то сегодня не летная… Так, по старинке,
лапы таракану-переростку пообкарнаю.
Оказалось, что пока я с безоглядным мужеством сражался с
булыжниками мостовой, четверо из пяти берсерков, лишились своих
лап. А вся толпа, включая трехметрового огра, несется на берсерка,
около которого лежу я. Как я умудрился убраться с их пути, не знаю.
Уже через полсекунды от ползуна во все стороны только ошметки
полетели. Я вскочил на ноги и, отвесив воздуху пару сокрушительных
ударов, завопил:
– Ха! Мы сделали вас! Слабаки!
В этот момент огненная стена вновь погасла, насколько хватало
глаз: вся улица, за ней, была заполонена ползунами. Огнеупорных
берсерков там не наблюдалось, но остальных было такое количество,
что глаза разбегались, и все они смотрели в нашу сторону. Над
городом разнеслось слитное шипение сотен глоток, и они бросились к
нам.
– Вот жеж … – давясь очередным эликом, просипел Пофиг, и
огненная стена вновь взметнулась вверх. Но в этот раз она не смогла
остановить разбушевавшуюся толпу. Ползуны оползали ее по стенам
домов и, превращаясь в живые факелы, прорывались прямо сквозь
нее.
– Отступаем, проорал я, взваливая на себя, все еще лежащего без
сознания, барда. Добрыня засунул под подмышку рыцаря смерти и
рванул вслед за нами. Но далеко мы убежать не успели. С другой
стороны дома настоящей лавиной высыпала целая толпа
членистоногих.
– В таверну! – завопил Майор, своим примером показывая нужное
направление. Мы кое-как протиснулись в узкие двери, и Пофиг тут же
запечатал вход огненной стеной.
– Перерыв, – простонал я, валясь на пол.
Дверь узкая, на окнах мощные решетки, можно отдышаться.
– Что, наш юродивый, в натуре опять жмуриком прикидывается? –
проскрежетало у меня над ухом, – я тут хавчик ваш, что местный
чепушила едой называет, заныкал. Но я, на вашем месте, хавать его
поостерегся, с толчка потом неделю не слезете.
Я оглянулся. За столом, вся как-то скособочившись, сидела
уродливая крыса. Кое-где на ее морде клочками торчала шерсть, в
других местах она была покрыта чешуей. Один глаз был настолько
выпучен, что казалось, он сейчас выпадет из глазницы. Левая лапа
заканчивается культей, в правой кружка чуть ли не с крысу размером,
все тело покрыто какими-то рисунками, на спине не слабых размеров
горб.