Перевернутые телеги, и за ними сто фигурок в красных долгополых кафтанах – вот что увидели перед собой с высоты холма шведские кавалеристы. Дымятся фитили на пищалях, трепещет на балтийском ветру боевой стяг московского царства – алое полотнище с цветным изображением Спаса Нерукотворного образа.
– Не стрелять! Не стрелять! – кричит боярский сын Василий. И верно кричит: издалека стрелять глупо, пуля не пробьет железный доспех. Нужно подпустить аршин хотя бы на сто. Тогда уж пуля сразит врага наверняка. Но правда, выстрел будет единственным: перезарядить пищаль времени уже не будет…
Сам Василий сын Прончищев стоял на телеге, одной ногой упираясь в колесо. В руках у него была длинная сабля, как положено командиру. Стрельцы же больше полагались на бердыши – грозное оружие. Пусть не так красиво драться, как с саблей, зато и убойная сила куда больше.
Этой саблей своей сотник Василий часто хвастался на привалах, демонстрируя ее булатную сталь и украшенную резьбой серебряную рукоятку с широким перекрестьем. Сабля досталась ему от деда по матери – крещеного касимовского князя из татар.
– Дед сражался и побеждал, – говорил Василий, любовно оглаживая саблю. – А теперь я на службе у великого государя не посрамлю оружие.
И не срамил, это все знали. Хоть молод был боярский сын Василий и физически не слишком силен, однако саблей владел искусно – с малолетства обучался в отцовском доме.
Шведы скакали молча. Выйдя на исходный рубеж для атаки, они перестроились и теперь надвигались клином. Шесть всадников в первом ряду, двенадцать – во втором, двадцать четыре – в третьем…
Все меньше и меньше оставалось расстояние до стрелецкой обороны. Уже видны морды лошадей, уже видны наставленные вперед пики с гранеными железными наконечниками. Войдет такая пика в тело, и конец, верная смерть.
Стрельцы крестились, не отрывая напряженных глаз от надвигающегося врага.
А вот и вожделенные сто аршин, после которых можно стрелять.
– Пали! – закричал сотник. В следующее мгновение зажженные фитили опустились на затравочные полки. Полыхнуло огнем, грохнули выстрелами стрелецкие пищали. Укрепление сразу заволокло серым пороховым дымом.
У некоторых стрельцов отсыревший порох не вспыхнул – тлел, шипел, но выстрела не произошло. Говорили ведь, что порох нужно всегда держать сухим – от этого зависит жизнь бойца.