Перехожу дорогу. Еще несколько мгновений, и вот я уже звоню в дверь Азарова. Пока жду его, осматриваюсь по сторонам.
Это что, камера наблюдения?
Хм, и еще одна.
Не пойму… они направлены на наш дом? Я не разбираюсь в этом, но кажется, именно так. Или все камеры при входе так устанавливают?
У нас нет ни одной.
Хотя этот дом огромный. Возможно, поэтому здесь такая серьезная система безопасности.
Мысли обрываются, потому что дверь передо мной открывается.
— Оу, — вырывается у меня не слишком осмысленно.
Азаров на пороге. Практически голый. В одном лишь полотенце, небрежно обернутом вокруг бедер.
К такому зрелищу я была не готова.
Невольно шагаю назад и застываю. Взгляд будто назло упирается в мощный ребристый торс. Тут можно все кубики пересчитать. Рельеф выглядит так, будто тело Азарова пропустили через крутой фоторедактор. Кажется, настолько четко вылепленной мускулатуры не бывает в природе.
Мои щеки горят.
Почему-то не могу отлепить от него взгляд.
— Доброе утро, Света, — хриплый голос обдает кипятком.
Вот, теперь у меня наконец получается поднять глаза и посмотреть Азарову в лицо. Чувствую себя по-дурацки.
Потому что теперь все еще хуже.
Проблема во взгляде Азарова. Мрачный. Тяжелый. Цепкий. Его глаза будто сканируют меня от макушки до пяток.
До боли знакомое нервное покалывание ощущается вдоль спины. Кажется, все внутри подрагивает от напряжения.
— Доброе… утро, — выдавливаю.
Нервно улыбаюсь.
Да что со мной такое?
Взгляд снова цепляется за обнаженное тело Азарова. Широкие плечи. Мощная грудь.
Стоп. Я что, опять смотрю на его пресс?
Узкая дорожка волос на его скульптурно вылепленном животе скрывается за полотенцем.
Ну все. Хватит.
Это, наверное, просто как в музее. Мне же нравилось рассматривать мраморные статуи. Нечто красивое всегда притягивает.
Так. Я сейчас всерьез назвала Азарова красивым?
Стресс действует. Волнение.
Вскидываюсь и снова смотрю на него. Замечаю, что он сам смотрит куда-то в сторону. И мне невольно хочется поправить свою одежду.
Что-то сбилось? Что-то не так?
Ой, корзинка. Ну точно. Он же на корзинку смотрит.
— Я готовила и решила тебе принести, — выдаю наконец, собравшись с мыслями. — Тут блинчики. Горячие.
Чувство неловкости снова сковывает.
Обычно у меня нет проблемы с тем, чтобы общаться с людьми. Но Азаров… тут другой случай.