Я хочу пошутить, что следующим этапом будет трость и пенсне, но передумываю — еще до того, как понимаю, что не осилю такую длинную фразу.
Что тут сказать — я рада его видеть.
Пижон останавливается напротив меня, задирает голову. Темно так, что я не различаю черт его лица, зато четко вижу перчатки на сцепленных спереди руках — на них падает краешек полосы лунного света.
— Итак… курочка, — он делает паузу, словно давая время передумать: нет, я вовсе не рада его видеть. Совершенно не рада. Я бы хотела, чтобы эти леса прямо сейчас свалились на его голову — конечно, если бы на них не было меня. — Услуга за услугу. Я спас тебя от диких, разъяренных собак, готовых сожрать все, что движется. Теперь ты проследишь для меня за одним человеком.
Собак уже нет, а значит, нет и рычагов давления. Сдержать свое слово — это не рычаг, когда дело касается жулика. К тому же технически я ничего не обещала.
— Я… н-не сслежу! Я п-под…глядываю!
Он делает шаг вперед — и в лунном свете оказывается его лицо. Глаза у пижона холодные, будто неживые. Сейчас он похож на бандита больше, чем на мелкого жулика. Невольно отодвигаюсь подальше.
— Ты чувствуешь эту тонкую разницу между словами? — спокойно, до мурашек по коже, произносит он. Киваю. — А я — нет. И мне без разницы, следить ты будешь за ним или подглядывать. Мне нужно знать, что он делает, только и всего. Мужчина. Фотограф. Побываешь у него на вернисаже. Всего два часа — и ты свободна.
— Это... т-так... н-не работает.
— А как?
Я устаю от себя самой. Набираю сообщение в записной книжке телефона и поворачиваю к пижону экраном.
— Не вижу.
Ну, конечно. Ложусь животом на доски и протягиваю ему мобильный.
«Я не подглядываю за людьми, я подглядываю истории. Если увлекло, хочется проверить, верна ли моя фантазия, и тогда я наблюдаю за человеком. Мне нужна история. По-другому это не работает».
Он возвращает телефон.
— История — просто оправдание тому, что ты делаешь. А механизм — как у обычной слежки, так что не заливай.
— А с-сам?
— У тебя все получится. Пара часов работы. А при твоем хобби — так и вовсе развлечения.
Знаю, что от этой услуги не отделаться. Я и вправду обязана. Очень. Два часа на вернисаже я смогу провести.
— Д-д-девушка… — я заканчиваю попытку поторговаться вслух и пишу в записной книжке телефона: «Сегодня ночью я следила за девушкой, ее забрала полиция. Узнаешь, кто она такая, — я помогу».