— Т-ты ищешь в-выгоду — это н-нормально. Нен-нормально, что ты в-вовлекаешь в это м-меня! — Мы словно поменялись местами: теперь я насмехаюсь над ним, заставляя выслушивать то, что вырывается из моего рта. — Я п-пойду с тобой на этот прием. П-пойду! Из-за ф-фото, из-за т-того, что я так облажалась, п-пытаясь помочь мерзавцу! Но п-потом я уйду. И п-пусть меня раздерут собаки! П-пусть мои фото растиражируют в инете! Я б-больше никогда не буду иметь с тобой ничего общего!
— И что? Вернешься к своей обычной жизни?! — теперь кричит и он. — Будешь сидеть взаперти, представляя себя на чужом месте? Будешь наворачивать круги по кварталу, чтобы, не дай Бог, — он резко, театрально возносит ладони к небу, — никто не узнал, где ты живешь?! Не захотел прийти к тебе в гости! Поговорить с тобой!
— Да к-какое тебе дело д-до моей жизни?! И если уж на то п-пошло, я живу в свое удовольствие! П-просыпаюсь, когда хочу, засыпаю, когда хочу. Хочу — г-гуляю, хочу — нежусь в ванной. Всем моим временем распоряжаюсь т-только я одна! Любой н-нормальный человек умер бы от зависти, узнав, как я живу!
— О да! Многие люди хотели бы примерить твою жизнь. Дня на два-три, не больше. А потом они бы действительно умерли — от скуки! Одиночество уродливо!
Резко качаю головой.
— Н-нет! Ты... н-не знаешь!
— Только в человеке, изуродованном одиночеством, могла возникнуть идея развлекаться, подглядывая за людьми!
— То, что ты подглядываешь ради наживы, не делает тебя к-красавцем!
— А я никого и не призываю умереть от зависти ко мне!
— Я н-не одинока! У меня мама живет в Мюнхене со своим вторым мужем! Просто! Мы! Редко! Общаемся!
Мы стоим, прожигая друг друга взглядами, тяжело дышим, будто бегали наперегонки.
Постепенно нас отпускает.
— Ты сейчас говорила заметно лучше, заметила? — спрашивает Эй, и вид у него такой, словно я должна быть ему обязана.
Если отстраниться от той неприязни, что я к нему испытываю… возможно, я в самом деле произнесла это тираду лучше, чем говорю обычно.
— Не обольщайся, — тотчас же спускает меня на землю Эй. — Умение внятно орать — сомнительный бонус, особенно, если учесть, что я единственный человек, который терпит твое общество.
Я опускаю голову. Чувствую себя истощенной, выпитой, разбитой. Теперь мне совсем не хочется плестись домой по ночным улицам.