«Там такие рассветы! Такие закаты! Такая водная гладь», — взахлеб декламировал я, хотя сам об этом месте знал только понаслышке. Юрий Викентьевич поддержал идею. Рената тоже. Остальные поехать не захотели — некоторых для этого пришлось припугнуть, некоторым — заплатить. Да, криминальная школа жизни не прошла даром.
И вот мы отправились в домик на озере.
Как ехали в одном плацкартном вагоне — это отдельная история. В таком крохотном замкнутом пространстве, постоянно друг у друга на виду. Мое сердцебиение было таким быстрым и неровным, что иногда совпадало с пунктирным звуком перестука колес. Затем — попутка. И вот мы у озера.
Дом, который я арендовал, был старым, ветхим. Хозяева давно переехали в соседний, кирпичный. А этот на лето сдавали. Вокруг прокос шириной с метр, а дальше — крапива и бурьян. Дикие, заповедные места. Красивые. Синь, зелень, охра — все словно заглядывало в объектив, само выстраивалось в образы — только снимай. Я за вечер всю округу оббегал, два часа в воде проторчал, фотографируя лилии. Потом — туман, лунный свет. Потом — банька, разговоры полушепотом у костра. Мы пошли спать глубокой ночью, счастливые, опьяненные воздухом, красками, свободой. Рената — на единственную кровать в доме. Юрий Викентьевич — на кухонный диванчик. А я — на мансарду, в спальный мешок.
Когда я проснулся, солнце уже палило вовсю. Шифер на крыше давно прогрелся, и от него волнами исходило тепло. Вот лежу я на раскрытом спальнике, как на простыне, в одних боксерах — жарко, душно. Вставать неохота — все равно в такое солнце ничего толкового не снимешь.
Сквозь мутное стекло окошка пробивался золотистый луч, падал на стену. Я смотрел, как роятся в пучке света пылинки, как они взмывают к деревянным перекладинам, закручиваются в воронку, когда я шевелю рукой.
И вдруг слышу — скрип, короткий, тоненький. Сердце сжимается — не от страха, от ожидания.
Нет, случайность.
А потом еще скрип и еще. Не шевелясь, закрываю глаза — будто сплю. Сердце колотится, толкается в грудную клетку. Сглатываю комок в пересохшем горле и слышу, как по хлипкой лестнице поднимается ко мне Рената. Ни на секунду не сомневался, что это она. На этом все, моя дорогая Эмма.
Я не сразу понимаю смысл его слов — настолько неожиданно они прозвучали.
Тишина такая, что я слышу дыхание Эя.