Он посмотрел на меня и улыбнулся мягко.
– Чего ты?
– Миша, ну поговори со мной!
После некоторого молчания он буркнул:
– Задавай тему.
Так стало очевидным, что один из реальных моих персонажей простил мне писательскую дерзость.
Миша никогда больше не заговаривал со мной о рассказе, от других только я слышала, что друг был против знакомства остальных с занимательной историей. При нём никто не читал, но без него, дорогой читатель, почти все с моей помощью успели выпить шот малиновой настойки и ничего крепкого и горького в ней не нашли.
Миша ухмыльнулся.
– Что такое? – неужели не прошла душащая его ярость.
– Ромашковый? – он резко повернулся ко мне и вынул наушники. – Серьёзно?
– А каким он был? Не ромашковым разве? – наконец я закончила бокал.
– Пакетированный чёрный. Самый обычный.
Может быть, для красного словца я и добавила от себя эту деталь. Честно, не помню, но почему-то действительно кажется, что чай, который он пил в промежутках, был ромашковым. Да и потом я не вижу ничего плохого в таком напитке, он не умаляет мужского начала, если смотреть на вопрос с этой стороны.
– Как твои походы в библиотеку поживают? – я старалась разукрасить свой вечер.
Миша посмотрел грозно, будто спрашивал: ты не успокоилась ещё?
– Но ты ведь сам говорил, что в свободное время любишь почитать книги в Публичной библиотеке… – я сложила руки в замок и спокойно продолжала следить за ходом матча, точно загипнотизированная.
– Я больше ничего тебе рассказывать не буду.
– Но как-то же нам придётся общаться, – признаться, меня друг не мог напугать своими резкими словами. В глубине души я ощущала к себе глубокое расположение. И шутка ли, как раз благодаря рассказу оно всё росло в Мише.
Потом в бар пришла наша знакомая Катя. Ей было девятнадцать. Юный хипстер с большими глазами, точно из аниме. Она всегда носила бордовую шапочку, даже в помещении.
– Садись, дорогая, – я освободила своё место и передвинулась демонстративно на один стул. – Миша так рад тебя видеть! – Друг покачал головой и прищурил глаза: теперь он был готов к любому моему трюку.
Малышка болтала без умолку. Признавалась, что друзей у неё нет, и вообще жить в Петербурге одиноко. Пошло шутила, хотя ей это совсем не шло, но девочке казалось – вполне, так сказать, подходило стилю заведения. После пинты она решила выпить малиновой настойки, и я тут же заметила, как правая часть её лица покрылась крупными пятнами – аллергия танцевала зловещую ламбаду. А крошка так опьянела от напитка и разговора с моей образной настойкой, что совсем не замечала надвигающейся опасности.