– А это ещё зачем? – удивилась я. Герцог моё удивление поддержал и вопросительно уставился на старую довольную каргу. Айраф, когда осознал услышанное, уронил ложку в свою тарелку. Он то блюдо не ел, просто до недавно сказанных слов помешивал поставленное перед ним яство, наблюдая за пузырьками, появляющимися на пути, проплытом ложкой. Теперь я вся была в каплях будем надеяться, что борща. Гунолина же так же незаметно вернула мне назад уже опустевшую тарелку и начала гипнотизировать последнее оставшееся не съеденным блюдо на столе.
– Как зачем? – не поняла колдунья. – Чтобы больше не приперлись! – разъяснили непонятливым нам. – Ведь если пришли раз, то потом и ещё притащатся. А это – прямое нарушение тишины и покоя.
– А я все думал, почему дядя Марк погостил и за триста лет больше ни разу меня не навестил, – зарычал герцог. А затем его взгляд переместился на меня и как-то… подобрел, что ли. – Вселенная, рад, что происходящее не отражается на Вашем аппетите. Шеф-повар у меня самый лучший, счастлив осознавать, что и Вы оценили приготовленные им изыски. Только Вы немного… перепачкались, – протянул герцог. Взял мою руку в свою, перегнувшись через стол и… слизнул капельку супа. Брр… Айраф посмотрел на Гердамакса и тоже решил повторить за взрослым дяденькой, у которого совершенно нет мозгов, похоже. Разгадав сходу его намерение, я нервно проговорила:
– Не надо… меня облизывать.
– Все понятно, – заявила с озорным блеском в глазах старуха, – Любовь, – и начала вылавливать последние капли своим половником на дне тарелки, громко шкрябая по донышку красивой фарфоровой посудины, расписанной алыми вензелями.
– Не понял, – высокомерно произнес герцог и на всех повеяло холодом. Мы все как-то разом поняли, что это было не просто утверждение, а вопрос, абсолютно точно предполагающий незамедлительный ответ.
– Кто-то из Вас влюбился в другого, – решила дипломатично ответить Гунолина, не уточняя кто именно и в кого. Сработало заклинание, гости смогли заехать. А вот смогут ли выехать – это уж как повезет. Но умрут сто процентов и не своей смертью. По времени точно сказать не могу – это может быть хоть сегодня, хоть через десять лет.
Айраф заплакал. Я очень недобрым взглядом посмотрела на герцога, выражая им: «Какой Вы ГОСТЕПРИИМНЫЙ!». А последний как ни в чем не бывало спросил: