В отличие от большинства жителей, в приметы стражник не верил, а потому не ожидал от тринадцатого числа ничего необычного, даже если оно совершенно случайно оказалось пятым днем недели. Он был свято уверен, что дни недели и числа совпадают по хаотичной воле случая и как-то раз открыто высмеял одного ученого паренька, который уверял стражника, что возможно высчитать, каким днем недели будет любое число любого месяца спустя миллиарды лет. Стражник не поверил тогда – а поскольку парнишка через несколько месяцев затонул на «Среброокой», он решил, что это является косвенным доказательством его, стражника, правоты, так как демонстрирует совершенное бессилие человека перед стихией. Стражник не верил в приметы. Но сила природы была для него совершенно очевидна.
Вот и сегодня, совсем согласно с природой, сильные и решительные давили в толпе слабых и робких, слабые и робкие в ответ исподтишка огрызались и покусывали сильных – жизнь шла своим чередом. Стражник уже снова начал скучать и отвлекаться от собственного подсчета, когда его взгляд привлекла необычная фигура в толпе. Это был паренек, среднего роста, но жутко тщедушный. Короткие темные волосы чуть рыжеватого оттенка торчали во все стороны, взъерошенные ветром. Одет паренек был как самые бедные работяги, тянувшиеся в город в поисках куска хлеба – рубаха, бесформенные штаны, босые ноги уверенно шлепали по грязи. У него было холеное, почти девичье лицо, и стражник точно бы решил, что это девка, если бы не две интересные особенности. Во-первых, выражение этого тонкочертного лица отнюдь не пристало девице, ибо было слишком холодным и решительным. Стражник ежедневно видел многих девушек, входивших в город и выходивших из него, и слишком часто он встречал в толпе их испуганный взгляд и слышал в общем гуле вскрики и писк.
Кроме того, у молодого путника была примечательная и совсем не женская манера двигаться, которая, собственно, и привлекла внимание стражника. Юноша обладал особенным талантом перемещаться даже в тех местах, где это, казалось, было совершенно невозможно. Никого не давя и не терпя видимых неудобств, он скользил между людьми, легко проскакивал между спрессованными телами, уворачивался от неповоротливых телег, незаметно проходил между лошадьми и людьми, равно не замечая ни тех ни других. Стражник внимательно следил за перемещениями юноши, одновременно пытаясь причислить его к какой-либо из двух категорий людей и постепенно приходя к выводу, что парнишка, судя по всему, принадлежал к высшей касте – той же самой, к которой принадлежал и он сам, стражник. Это был особенный род людей, крайне редко встречающихся в народе – тех, кто не давил сам и не давал давить себя другим, но существовал независимо и от тех, и от других, наблюдая за ними со стороны.