Чего ж ты такое на меня колдонул,
скотина безрогая, что я теперь всё чаще думаю о тебе, как о мужике?
Нечестно!
Вдруг Халк, вклиниваясь в череду моих
странных мыслей, подхватил меня на руки и быстро пересадил за стол,
подтолкнув чашку с очередной кашей. На этот раз какой-то
непонятной, точно белёсые сопли. Наверное, из той самой крупы, что
растворяется в воде. Бе!.. Я поморщилась, есть что-то
расхотелось.
И как это есть? Представить, что
манка? Но ведь не похоже. Вид вообще не аппетитный.
Я совсем загрустила над тарелкой.
Хотела придумать какую отмазку, чтобы не есть, когда в дверь громко
заскреблись. Мне не нужно было гадать, чтобы понять, кто к нам
снова припёрся на ночь глядя. Я судорожно заозиралась по сторонам,
пытаясь понять, куда мне лучше себя запихнуть, чтобы в случае
нападения форкоша был шанс выжить.
– Волк, – сухо сообщил мне Халк, как
ни в чём не бывало отправившись открывать дверь.
По законам логики моя челюсть в этот
момент должна была отвалиться и сплясать чечётку на дощатом полу,
но эта была реальность, так что я осталась сидеть с открытым
ртом.
В дверях же и правда сидел наш волк.
Не совсем наш, но именно тот, который, едва появившись у нашего
домика, зачастил сюда так, будто бы желает прописаться вместо меня
на шкурах. В этот раз он припёр в зубах дохлую птицу, с виду
напоминающую мне куропатку, только, естественно, как и всё здесь,
сильно увеличенного размера. Не поверите, больше всего я была рада
осознать, что она мертва и ухаживать за ней мне не придётся, хватит
и смурфов.
Я уже думала, что Халк пригласит
незваного гостя к столу, когда тот, сплюнув дичь на руки монстрилы,
с достоинством выдержал претензии человекоподобного собрата и,
развернувшись, затрусил обратно в лес. Не успев порадоваться его
скорому уходу, взгляд мой остановился на птице.
Мясо. Ммм… Настоящая птичка. Её можно
пожарить, потушить, сварить или запечь. Боже, у меня даже слюньки
потекли! Ох, что же?.. Куда же мне?..
И вот тут в мозгу родилась
безрадостная мысль, что эту тушу перед приготовлением надо как
минимум ощипать. От этого мне сразу как-то вдруг стало настолько
нехорошо, что я даже есть расхотела. Жалостливо посмотрев на Халка,
я умоляла оставить готовку этой дохлятины хотя бы до следующего
утра.
Только он понял меня совершенно
иначе, отчего-то приняв мольбы о снисхождении за усталость, и решил
проблему по-своему. Убедившись, что есть я более, не собираюсь, он
вновь поднял меня на руки, а потом быстренько переправил спать, но
на этот раз не на шкуры, а на печь, чем очень меня удивил. Подкинув
мне туда же книжку, он пожелал мне отдохнуть (по интонации поняла)
и ушёл с птицей на мороз.