Опа! Внезапно, когда я уже хотела
было слезать, на глаза мне попалась тоненькая замасленная книжка.
«Ничего себе, этот хам и читать умеет?» – удивилась я, открывая
книгу примерно на середине и тут же понимая, что в отличие от него,
мне это не светит. Шрифт был не слишком крупный, не слишком мелкий,
но важнее было то, что буквы совершенно ни на что не были похожи.
Сплошные палки. Я бы это даже иероглифами не решилась назвать.
Я-то в них шарю, у самой татуха на
запястье как раз китайский иероглиф. Написано «мечта». Хотя Серёжа
Юркин, что за мной ухаживал, пытался убедить, что на самом деле
написано «маленькое животное». Серёжка же с китайцами общался
только на симпозиумах своих или типа того, а язык учил по книжке.
Глупость какая! Какой дурак стал бы на себе такое писать? Я ж её в
Китае делала, а самим китайцам лучше знать, что означает их
чёрточки-закорючки.
Сейчас я бы тоже не отказалась от
возможности знать, о чём в этой книжке писано такими чудными
палками. Вдруг, это кулинарная книга каннибала, и Халк всю ночь ею
зачитывается, выбирая рецепт как меня приготовить, а с утра побежал
за остальными ингредиентами, а не докладываться своему
хозяину-принцу?
Ни одной нормальной буквы. Одни куцые
куриные лапки и стрелки: в прямом положении, перевёрнутые,
обрезанные или просто палки. Различить удалось только подобие «П» и
английской «R», но и те выглядели как-то непохоже, слишком острые,
прямые. И ведь ни одной картинки, зараза! Чем больше её листала,
тем страшнее мне становилось. Слишком много текста для зеленого
монстра, без оттенка образования на лице.
Покрутила книжку в руках, перевернула
другой стороной, пытаясь угадать с какой стороны её положено
читать, но с любой выглядело одинаково непонятно.
За этим занятием меня и застал
внезапно вернувшийся Халк. Кубарем скатившись с лежанки, кинула
книжку куда подальше, но не рассчитала и та, ткнувшись в печной
угол, тут же плюхнулась к моим ногам, выразительно распластав
страницы. Чёрт! Я застыла, не зная, что и предпринять: то ли
заранее вдавливаться в стенку, то ли книжку поднимать или же
рискнуть до рогатины первой добраться.
А этот недоделанный стоит и тоже
пялится на меня, а в руке целый ворох шкур и тряпок. Не хорошо
пялится, и вроде как с осуждением или злостью. Не совсем поняла, но
точно знаю, что нехорошо. Пробурчал что-то непонятное на своём
тарабарском и отвернулся к лавочке, чтобы свалить туда свою модную
охапку. Не иначе, как бегал в местный магазин за этим тряпьём,
хотел для меня принарядиться.