Вот как может измениться
восприятие!
Я украдкой глянула на Халкушу, он это
заметил и мне пришлось поспешно отвернуться. На своего мужика я ещё
насмотрюсь, а вот это чуду-юдо интересное.
Во, глазищи какие, непривычно
круглые, большие, тёмно-карие и по-собачьи жалостливые. Или не
собачьи, а коровьи даже. Да, точно, что у бабушкиной Милки, и
ресницы даже такие же почти длинные-длинные. Умильно очень
смотрелось. Доходяжка.
И не то, чтобы он таким грязным был,
но какая-то общая неопрятность в нём наводила меня на мысль о
бродягах. Рубаха болталась, точно на вешалке, к тому же была сильно
разорвана у ворота и лишена даже тесёмок, поэтому из дыры этой
наружу лезли крупные золотистые кудри с груди, точно такие же,
которые украшали густым подшёрстком и его руки и даже, кажется,
спину. Нет, он не был волосат, как обычные животные, скорее, как
заросший мужичонка, которого спьяну дружки обрили всего разом, а
потом всё это заколосилось. Хотя тут, я думаю, виновата природа
была, недаром у него голова разлохмаченный одуванчик напоминала.
Волосы прямо чуть ли не дыбом стояли, но с виду были такие мягкие,
пушистые и тоже с золотым отливом.
Что за одуван такой?
– А… Ага, привет… – неуверенно
протянула я в ответ на его приветствие, по крайней мере я это так
поняла.
Не успел он сесть, как сразу принялся
по тарелкам и чашкам шарить и всё к себе подгребать. Я от такой
скорости в конец обалдела.
Вот это аппетит! И чего тогда такой
плотный? Не в себя ешь что ли?
– Отэ! – рыкнул на него Халк, а потом
ещё что-то выдал вслед, но там уж я вообще ни слова не
разобрала.
Только на лахмача это подействовало
неплохо, пригнулся как-то, втянул голову в плечи и из такого
положения принялся кланяться мне, будто извиняясь. А сам взглядом
по столу шоркает, а потом на меня, и прямо сплошная милота. Но на
монстрилу она, естественно, не подействовала, он снова рыкнул
что-то, отчего лохмач сразу встрепенулся, вытянулся в струнку,
точно солдат на плаце.
– Отэ Тропс! – тявкнул он. Нет, ну,
сказал, конечно, но мне это больше тявк напомнило: как-то у него
это слишком быстро и резко вышло. – Отэ. Отэ Тропс, – зачастил он,
кивая постоянно. И его лохмы тут же падали на глаза, а потом снова
поднимались.
– Лёля, – выдавила я, всё ещё не
понимая, откуда этот бродяжка вылез.