Халк прямо офигел с моей реакции. Чё
ты смотришь, рыло зелёное? Не видишь – тошно мне от тебя. Домой я
хочу! Там у меня папка волнуется, и друзья, наверное, тоже. Может
быть. Максу, наверняка, по фиг, ногти лишь бы были при маникюре.
Зато Кирпич точно скучает, он хорошим был. И другие парни тоже,
хоть и рожами не вышли некоторые.
А ты вот точно грустить не станешь,
если меня волк схарчит, пока ты по своим лесам бродишь.
Ну, чё ты?! Чё ты? Нормально всё с
твоей кашей, не боюсь я, что отравлено. Ем я уже. Вот ем, только
отвали. Неуёмный какой.
Да не заглядывай ты мне в лицо, не
видишь – реву, значит, страшной стала. Нечего тебе пугаться раньше
времени. Потом испугаешься, когда уже на крючке будешь. А сейчас
отодвинься, дай мне поесть спокойно, мне слёзы уже не мешают.
А каша так ничего. Крупа только
непонятная какая-то. Но не гречка, и то хлеб. Не люблю я гречку,
одно время на диете на ней пересидела, так после ни на эту кашку,
ни на кефир смотреть не могу. Как вспомню, так вздрогну. И почему
диеты всегда такие невкусные должны быть? Нет, я раз попробовала и
теперь больше не затащите. Лёля всегда красотка! Даже когда весы
врут на пару делений.
– Что? – устав от взгляда Халка,
насупившись, спросила я вслух.
Сидит, вперил в меня свои зенки,
раздражает. А теперь кочаном своим качает, нет, мол, ничего. А раз
ничего, то и нечего пялиться на меня так пристально. Задолбал
своими испытующими взглядами, можно подумать, от этого я заговорю
на твоём тарабарском. Нет бы, подсуетиться, подучить меня, а он
только в лес на гулянки ходит.
Сегодня вообще ничего не принёс. И
чего каждый день туда таскается, даже оружие не берёт. За белками
по деревьям, что ли прыгает. В прошлый раз хоть какое-никакое
шмотьё подкинул, а сегодня ноль без палочки.
Весь день я в ночнухе так и отбегала,
а теперь в ней же ложиться. Дурдом. Я тут в этом дурацком мире
совсем на себя не похожа. Где ж это видано, в одном и том же гулять
и спать! Надо с этим заканчивать, а то так вообще не понять, в кого
превращусь.
А меж тем за окном ощутимо начало
темнеть, и, хотя спать мне совершенно ещё не хотелось, мысли о
предстоящей ночи уже терзали меня. Есть стала медленнее, чтобы дать
возможность монстриле меня опередить. Ясен пень, что это грозит мне
непременным мытьём посуды, которое теперь с такой лёгкостью
монстряч свалил на меня, но зато пойму, где собирается сегодня
спать эта сволочь мужского пола.