С волком-то это зелёное чудище
ласковый, кровь отирал, шёрстку приглаживал, а меня по рукам бьёт.
Ну, разве ж это нормальный мужик? Нормальный так бы не поступил.
Вот мой папка, все говорят, что суров, но своих баб я что-то не
слыхала, чтобы он бил. И меня ни разу пальцем не тронул. Даже,
когда я его швабру Иришечку за лохмы оттаскала, только тоскливо
вздохнул. А чего она начала мне втирать, что важнее ему? Что я не
знаю, что для папки всех важнее. Стерва! А ведь мы с ней почти
ровесницы, пять лет разницы – такая ерунда. Теперь, когда я
пропала, небось, опять объявится, будет его охмурять.
Эх, папанька, знал бы ты, как я
скучаю. Если будет шанс, я обязательно вернусь, обещаю, а не
получится… Нет, об этом не хочу думать. Лёля не сдастся! Слышишь,
папка, я обязательно выживу, всё у меня будет, ты там тоже не
раскисай. Можешь и Ирке малого заделать, я нормально. Я переживу.
Лишь бы тебе не одиноко без меня было.
Чёрт, опять я плачу. И всё из-за
этого… Глаза сами собой нашли Халка, мирно дрыхнувшего на лежанке.
У-у-у, скотина безрогая, всё нипочём! Дрыхнет и в ус не дует, как
мне плохо. Теперь-то мне стало понятно, чего он так спокоен был,
когда я тряслась от волчьего воя: ему ж бояться было нечего, не его
за жратву зверюга посчитал. Поэтому-то он и на улицу не боится
ходить и в лес надолго сбегает. Хорошо ему, а обо мне не
подумал.
Вот и чего теперь делать? Завтра днём
волчара опять может нагрянуть, а у меня ножа даже в этот раз при
себе нет. Своровать снова? Если сейчас, пока монстрила спит,
тихонько возьму, он и не заметит. А утром может. Теперь ведь знает,
на что я способна. А если начнёт трясти, я помру ещё до волка,
ручищи, что два экскаватора.
Думай, Лёля, думай. А то папаньке
пообещала, а сама только ныть горазда.
Пораскинем мозгами ещё раз. Уйти я
отсюда одна не могу. Уже знаю, что там за сугробы, тем более без
запаса жрачки и без оружия для защиты от зверей, это для меня
нереально. Завалить волчару в одиночку даже при удачном стечении
обстоятельств вряд ли сумею. Закрыться в доме и выждать весны,
пускай Халк живёт в норе со своей животиной, идея интересная, но
также трудновыполнимая. Этот бугай ведь меня тогда не оставит в
покое, будет ломиться и, в конце концов, прорвётся, с такой силой
может дверь разворотить в клочья, и мне тогда не жить. Выход один –
доказать Халку, что живой я ему нужнее, чем в качестве жратвы для
клыкастого питомца.