– Сегодня я шла с директорской секретаршей, и она рассказывала мне о тебе.
Мне было на все наплевать. Я ощущал себя безнаказанным. И как оказалось, напрасно. В тот мартовский день 1982 года, когда я сидел у Фимы и распивал с ним бутылку коньяка «Арарат», директор собрал сотрудников нашего ВЦ на сходку, меня обсудили, проголосовали и приняли решение уволить по статье. Как я узнал позже, Ларисы на том собрании не было. Сославшись на нездоровье, она ушла домой. Одержав победу, директор последний раз предложил мне уволиться самостоятельно. На этом очередной отрезок жизни был завершен. А еще через месяц я приехал к Ларисе, мы о чем-то разговаривали, и вдруг она сказала:
– Знаешь, вчера к нам на работу приходила Борина жена.
– Зачем? – спросил я.
– Жаловалась на меня из-за Бори.
– На тебя? За что?
– Я за него замуж выхожу – спокойно сказала она.
Я не мог сказать ни слова. Это было настолько неожиданно, как будто, свернув с Садовой, где располагался наш ВЦ, на Сретенку, я увидел небоскребы Нью-Йорка.
– И что же… давно? – наконец выдавил я, с трудом разжав губы.
– Да, порядочно, – ответила она.
Мир рухнул. Придя домой, я, не раздеваясь, плюхнулся на диван и не заметил, как заснул. Мне снилась какая-то ерунда: московские дворы, помойки рваной бумаги, заборы. И вдруг я обнаружил, что иду по незнакомому переулку с Высоцким. Мы курили и разговаривали о чем-то очень интересном. Но его слова я тут же забывал. Тогда я, пытаясь сосредоточиться, попросил:
– Скажи еще раз главное. Я забываю твои слова.
Он бросил под ноги окурок, наступил на него ботинком и сказал:
– Ты разрушишь этот режим. Понимаешь, только ты один можешь это сделать. Иначе я бы не говорил с тобой.