Заходить в начальственные покои для Фёдора каждый раз означало подвергаться изощрённым психологическим истязаниям. Некоторое время назад Славин попробовал было при содействии сочувствующего посланника перебраться в другой отдел, махнувшись с кем-либо рабочим местом. Но из этого хитроумного замысла ничего не вышло. Никто из посольской молодёжи не проявил ни малейшего желания горбиться под началом старшего дипломата, который того и гляди мог лопнуть от самодовольства и превосходства над другими, ему подвластными. В принципе Славин мог бы и не информировать руководителя о возникших перипетиях. Но, не дай бог, тот узнает о выигрыше от других, тогда Федьке окончательно несдобровать, тогда – как в самолёте в зоне турбулентности: пристегивай ремни и молись, несчастный… Так что уж лучше действовать по ранжиру, а не через голову.
Пока лейтенант дипслужбы медленно подбирал подходящие слова, чтобы разъяснить суть дела, дипгвардии-полковник своими маленькими, но острыми орлиными глазами словно лазером пытался прожечь подчинённого насквозь. Детскую игру в «гляделки» он давно приспособил на взрослый лад, сделав её частью столь обожаемого им психотеррора. В какой-то момент Фёдору показалось, что на его теле, где-то в области солнечного сплетения, действительно образовалась болезненная рана. К счастью, незаметное ощупывание означенного места правой рукой ничего кровоточащего не обнаружило. По завершении доклада начальник в свойственной ему манере долго переваривал услышанное, пока не разразился привычной тирадой многоэтажного гнева. Как обычно, особенность руководящих изречений состояла в их яркой выразительности и построении фраз на основе могучего русского сленга. В переводе на общеупотребительный Фёдору рекомендовалось не пудрить мозги и не морочить голову, шеф в очередной раз предлагал ему отправиться пешком к некой эротической цели…
Напротив, с интересом восприняли рассказ атташе в верхнем эшелоне посольства. Ни советник-посланник с секретарём парткома, ни представители ведомств, ни сам Чрезвычайный и Полномочный, отдавшие десятилетия верной службы родному отечеству, никогда не слышали, чтобы простому советскому человеку в коварном капиталистическом зарубежье, без году неделя дипломату подфартило столь грандиозным способом. В опробованной до них манере верховные правители читали и перечитывали жёлтенький листочек, вертели и ощупывали прилагавшийся чек. Славин подвергся доброжелательному товарищескому допросу на предмет прояснения мельчайших деталей его контактов с посылочной компанией – когда, что, зачем и почём заказывал, подавал ли рекламации, связывался ли по телефону, вступал ли в переписку, с кем и о чём разговаривал, обращался ли к нему с предложением купить-продать кто-то из местных граждан.