– Чужие души мне больше не нужны, – заверила он. – Я в состоянии контролировать свои инстинкты.
– Я волнуюсь не за тебя, – хмуро сказал Андрей. – Если хочешь, я отвезу тебя в отель.
Астория покачала головой.
– Я доберусь сама.
Наблюдая, как Астория обувается, Андрей подумал, что было бы бесчеловечно скрыть от своей старой подруги то, что пьяница Семен наверняка ей не сказал.
– Маша умирает, – тихо и несколько невнятно пробормотал он.
– Что? – Астория вмиг отвлеклась от своих сапог и выпрямилась. Он взглянула прямо в глаза Андрею, надеясь, что он шутит.
– Маша умирает, – отчетливей произнес он. – Рак легких.
– О, боже! – воскликнула Астория, закрывая рот руками.
Они, те, кто обладает даром, обречены на очень долгую, почти нескончаемую жизнь и вечную молодость. Единственное, что надо делать – это пользоваться своим даром. Все друзья, знакомые и враги Астории были бессмертными, все они могли умереть лишь насильственной смертью. Никто из них не болел даже обычной простудой. И тут на тебе! Рак легких.
– Почему так произошло? Она окончательно перестала пользоваться своим даром?
Андрей кивнул.
– Вот упрямица! – в сердцах воскликнула Астория.
У Маши был полезный дар гасить чужую боль. Поначалу только физическую, а потом уже и душевную. Каждый из одаренных не раз пользовался талантом Маши. Но вскоре после войны Маша пользоваться своим даром перестала, объясняя это тем, что она хочет родить ребенка. После рождения Влада Маша с неохотой стала снова пользоваться своим даром, благо Астория в свое время на этом настояла.
– И как долго она уже не… – спросила забирающая души.
– Лет семь-восемь, с тех пор, как Влад уехал Сибирь покорять. Решила, что раз сын уже вырос и стал самостоятельным, то нет смысла дальше держаться за жизнь, которая ей осточертела, – сообщил Андрей.
– И что этот ботаник в Сибири забыл? – в голосе Астории появились нотки осуждения.
Андрей пожал плечами.
– Если верить Марку, то он там работает лесничим. Животных своих любимых оберегает.
Астория тяжело вздохнула. Были определенные грани жизни других людей, которые Астория упрямо не понимала. Как, например, аскетизм. Или самоубийство.
– Не думаю, что Маша будет рада меня видеть, но я все же навещу ее. Мне хочется попросить у нее прощения, – побледневшая девушка оправила шубку. Говорила она абсолютно искренне. Так просто желать прощения, когда впереди вечность, и совсем другое, когда времени на это почти не остается.