Ципо скептически на него посмотрев, ответил:
– Трансфосептов было уничтожено в четыре раза больше, и еще столько же было отброшено.
– О, Великий космос! – прокричал Лекс, схватившись за голову.
Белый услышав подобное улетел как будто в другое измерение, молча смотря в одну точку.
Певун, вытащив из барнала еще одну порцию горьковатого минерала, с огорчением и болью сказал, разорвав тишину:
– Жалко ребят.
На базе трансфосептов уже решили праздновать первую победу, но пришло донесение, которое не слишком обрадовало.
– Как они могли! – швырнул он пульт управления на хрупкий журнальный столик. Тот, восприняв удар в самую свою середину, пустил трещину, которая незамедлительно начала свой бег по полированной поверхности.
Усмотрев в этом намёк на свою будущую кончину, Беккет подошёл к рубке связи произнёс:
– Всех командиров срочно ко мне! Срочно! – проревел он.
Беккет, отвернувшись от окна, пригласил всех сесть, тщательно подготавливая всех к предстоящей беседе. Полированный чёрный стол с причудливым узором в виде переплетающихся линий, был обставлен такими же стульями, мягкое сиденье коричневой кожи обтягивало и внушало мягкость и лёгкость.
Узкая, с зеркальным потолком и серыми стальными стенами, комната вместила всех. Когда генералы всех войск, поёрзав в коричневой коже, расселись, из стены выдвинулся почти двух метровый полированный экран, такого же чёрного цвета, что стол и стулья, и загоревшись обращённым к ним неприятным лицом с маленькими, поросячьи глазками, заговорил. Пока лицо говорило, всех присутствующих бросало то в жар, то в холод. Когда экран потух, паника взяла своё слово.
– Это возмутительно! – кричал средних лет мужчина, чья седина была способна освещать небольшую комнату.
– Гливар совсем сошёл с ума! – визжал другой, темноволосый, плотный и очевидно еще совсем молодой командир.
Беккет, молча наблюдая ту истерию, которая охватила эту маленькую комнату, старался придумать какой-нибудь альтернативный вариант развития событий, но в голову ничего не приходило.
“Гливар, подлец, сначала заслал нас сюда, а теперь ушёл вместе с флотом прикрытия, чтобы нас тут раздавили. Но даже такое элементарное действо как предательство, он совершил с изяществом гадюки, сначала ушёл, а потом сказал, что он ушёл”.
Заметив, что слишком сильно сжал кулаки, и ногти пронзили плоть, он подошёл к окну. Забинтовывая порез, он поймал себя на мысли, что, возможно, смотрит на свою базу, с копошащимися вокруг трансфосептами, техниками, бластерными пушками, курящими в курилке солдатами, в последний раз.