– Эй! ЭЭЭЭЙ!!! Я здесь! Я здесь! Я…
Егор закашлялся. Новая волна боли прокатилась по телу, а из глаз брызнули свежие слезы.
С голосовыми связками надо аккуратнее. Голос – единственный инструмент, способный спасти Егора. Если он сорвет голос и будет способен лишь шептать, шансов на спасение не останется. Егор на секунду представил себе такую картину: наступает утро, люди проходят и проходят мимо открытого канализационного колодца; слышно как прохожие топают, шаркают ногами, кто-то, возможно, говорит по телефону, а Егор совсем рядом, чуть ниже под землей, он жалобно смотрит вверх и хрипит свое «помогите», но и сам его еле слышит.
Живот скрутило от страха.
Нет, с голосом надо осторожнее. Иначе им не удастся воспользоваться в действительно нужный момент.
Через обечайку наверху было видно разве что пару верхушек тополей и ночное небо с несколькими самыми яркими звездочками. Егор, не отрываясь, смотрел наверх и опускал голову только когда затекала шея. В такие моменты ему приходилось смотреть в черную вонючую стену в нескольких сантиметрах от собственного носа и ждать, когда он снова сможет поднять голову.
5
Прислушался.
Отдаленно удалось уловить шелест листвы на ветру. А хотелось услышать, например, чьи-нибудь шаги. Хотелось, больше всего на свете! Но даже проезжающих мимо машин было не слышно. Надо ждать. Просто ждать и внимательно ловить каждый звук, доносящийся сверху. Рано или поздно кто-нибудь должен пройти мимо. Это вопрос времени. Главное – ждать.
Егор постарался поудобнее уместиться на той опоре, на которой приходилось стоять на одних носочках, сильно напрягая икроножные мышцы. Ничего не вышло. Выступ был слишком маленький, не больше нескольких сантиметров.
С каждой секундой держаться на нем становилось все тяжелее.
Рукам тоже приходилось не сладко. Егор не мог опустить их вниз, только согнуть в локтях. Руки затекали. Кровь не могла свободно циркулировать в них. Из-за этого шея и плечи задеревенели. И все больше продолжали деревенеть.
Сколько еще он так протянет? Сможет ли дождаться своего заветного прохожего? Не свихнется ли до того? Сможет ли просто-напросто остаться в живых? Что станет с его руками через час, два, три? А зараза, которая может проникнуть в кровь? Почти целиком Егор превратился в оголенную рану. Вокруг же была пыль, грязь, ржавчина… Быть может, если его спасут прямо сейчас, он все равно умрет в больнице от столбняка или какой-то другой болезни.