«Львицы» зарабатывали больше меня, но много денег вкладывали во внешность, постепенно теряя человеческий облик. Чего стоили только две широкие похожие на подковы загогулины, которые появились на лице Ани в том месте, где раньше были брови. Они не только мужиков должны были привлекать, но и удачу.
Мною, «львицами» и сумасбродной Еленой Евгеньевной коллектив не ограничивался. На входе стояла девушка-администратор, с глазами, полными ужаса и экзистенциальной тоски от того, чем ей приходилось заниматься. Она улыбкой встречала клиента, выясняла цель визита и направляла в нужное окошко. Елена Евгеньевна, страстно любившая прозвища, нарекла её «терапевтом». Был ещё продажник Егор, здоровяк с лицом маньяка, патологически неспособный развести клиента, но зато легко внушавший страх. Когда попадался проблемный клиент и девочки, забегая ко мне в каморку, визжали от ужаса, все дружно звали Егора. Чувство опасности рождалось в его присутствии само по себе, и затихал даже самый обалдевший от высокого статуса клиент. Нельзя не упомянуть и о двух «недольвицах». Продавать они не умели, тараторили без умолку о процентных ставках и рыночной ситуации, вместо того чтобы стрелять глазками и томно намекать на что-то приятное в будущем.
Для «львиц» я был всего лишь остроумным очкариком, почти подружкой. Заинтересоваться мной они в принципе не могли, потому что знали, сколько я зарабатываю. Зато «львицы» всегда давали повод для сарказма. Они заходили в бэк немного передохнуть, обсудить мужей, любовников и ухажёров. «Львицы» вели бесконечные, изматывающие женские разговоры. К концу первого года работы я узнал, что такое гиалуронка, сколько стоит «сделать себе сиськи», как успешно бороться с мужским нежеланием дарить подарки, как принять выигрышную позу на фотографии, что такое кутикула, чем корейская косметика отличается от французской. Мой уровень тестостерона падал от одного звука их обманчиво-сладких голосов. Я чувствовал себя Маугли, воспитанным истеричными сотрудницами глянцевого журнала.
«Львицы» считались подругами, но, естественно, страшно ненавидели друг друга и за глаза часто сплетничали. Я никогда ничего не спрашивал, но был в курсе всех дрязг. На меня обрушилось знание о том, что Элиза недавно сделала аборт, потому что не была уверена, что зачла ребёнка от мужа, а её любовник, в отличие от супруга, обладал яркой восточной внешностью, и в итоге факт измены мог выйти наружу.