— Так несчастный случай… — залепетал
директор.
Я настолько увлекся чужим разговором,
что даже не сразу услышал звук каблуков. Хорошо, что успел
метнуться обратно к скамье, где меня и застала худенькая женщина.
Лет ей было, не знаю, наверное, не больше пятидесяти. Лицо суровое,
внимательное, сухое. А такой правильной осанки я не видел
никогда.
Тетенька «подплыла» ко мне в своем
старомодном платье и чуть наклонила голову, словно
изучая.
— Новенький?
— Да.
— Вставать вас родители в присутствии
дам не учили?
— Извините, — я покраснел,
поднимаясь.
— Ничего, наше заведение отличается не
только магической и военной подготовкой, но и обучением правилам
поведения в обществе. Не беспокойтесь, юноша, мы сделаем из вас
воспитанного молодого человека.
Если честно, подобное звучало как
угроза. Но собеседнице и этого было мало. Она повелительно
протянула сухую руку ладонью вверх. И мне ничего не оставалось, как
положить на нее свою.
— Хм, надо же, — покачала головой
та.
Что там за «надо же», я спросить не
успел. Во-первых, не знал, можно ли подобное по правилам местного
этикета. Во-вторых, дверь директорской открылась, и появился
довольный Четкеров. Правда, увидев женщину в старомодном платье, он
как-то странно побледнел. Но тут же справился с минутной слабостью
и взял себя в руки.
— Елизавета Карловна, прекрасно
выглядите, — он поцеловал ее руку.
— Павел, значит, вы привезли к нам
этого уникума в разгар учебного года.
— Ну, не такой уж и разгар.
— И что, Семен Константинович даже не
возроптал?
— Мы сумели найти компромисс, —
Четкеров ушел от прямого ответа.
— Вот ведь тряпка, — презрительно
бросила Елизавета Карловна. — Что ж, молодой человек, желаю вам
успехов в обучении. И надеюсь, вы добьетесь всего сами, а не будете
пользоваться протежированием вашего влиятельного
покровителя.
С этими словами она уплыла за одну из
дверей, на которой было написано: «Заведующая учебной
частью».
— Да уж, — подумал я вслух.
— По-другому и не скажешь. Тридцать
лет как покинул стены Терново, а все так же дух перехватывает,
когда она говорит свое «молодой человек».
Он задумался, будто и вправду
вспоминая ушедшие годы, а потом повернулся ко мне. А я все
соображал. В смысле тридцать лет? Выглядел Четкеров так, словно ему
не больше двадцати пяти.
— Ну, на этом моя задача окончена.
Располагайся. Все необходимое тебе выдадут, самое главное, не
тушуйся. Здесь ребята разные — и простые, и не очень. Себя в обиду
не давай. Никогда.