Моим первым инструментом в Москве стало пианино «Родина». Старое, чёрное, прекрасно сохранившееся, с великолепной механикой, мягкой и глубокой клавиатурой, как у «Бехштейна».
Оно пришло ко мне чудесным способом.
Сняв квартиру, я расклеила в соседних дворах объявления следующего содержания: «Возьму в аренду фортепиано за 50 000 рублей в месяц». В 1995 году это было эквивалентно десяти долларам.
Отозвался дяденька, обстановка в квартире которого состояла из дивана в комнате, стола, газовой плиты и табуретки на кухне, множества пустых бутылок повсюду и той самой «Родины», огромной, чёрной и прекрасной.
Дальше возник вопрос – как перетащить «Родину» из одной халабуды в другую?
Ранним субботним утром я пошла к метро «Кузьминки». Там уже маялись с похмелья местные. Я сказала, что у меня есть 3 бутылки водки и надо перенести инструмент. Дядьки не поняли (как сами потом признались), что за инструмент и радостно согласились, решив, что это что-то слесарно – плотницкое. Увидев пианино, компания ошарашенно переглянулась… Но, три бутылки водки!!! Пианино стащили с четвёртого этажа, перекатили через двор. И стали поднимать на седьмой этаж. Грузового лифта не было, пролёты и лестницы были очень узкими. Мужички выпили две трёхлитровых банки воды. Конечно, это было очень жестоко с моей стороны подвергать таким испытаниям людей с похмелья. В своё оправдание могу лишь сказать, что тогда была с алкоголем на «Вы» и, поэтому, даже близко не представляла себе глубины их страданий и масштабов их усилий.
Через два часа моя «Родина» стояла на месте. Вдобавок к трём бутылкам водки, дядьки вытребовали у меня стакан и луковицу. Хотели ещё хлеба, но хлеба не было.
Для нас с «Родиной» наступили золотые времена. Играть можно было ночами напролёт. С одной стороны моя халупа соседствовала с шахтой лифта. Крысы, деловито шнырявшие по ней вверх и вниз, ничего против звуков фортепиано, видимо, не имели. С противоположной стороны была кухня и соседка претензий не высказывала. Внизу никто не жил. А в квартире сверху ютилась беженка из Грузии, преподаватель музыкального училища в Тбилиси. Она приходила ко мне по утрам часто с такой просьбой: «Пожалуйста, ноктюрн Шопена, который сегодня в два часа ночи играла, повтори ещё раз». А ещё она говорила: «Да вы здесь счастливые. У вас электричество есть. И вода». В Грузии тогда не было и этого.