На экранах побежали цифры, превращаясь в строчки протокола.
– Общими размышлениями пришли к выводу, что это протокол стыковки, – уверенно сказал Мун.
Брови Дубравина поползли вверх:
– Так эти схемы?..
– Это корабли «хозяев», – подтвердила Анна.
– А?..
– Лейтенант… – Лазарева кивнула Матвею, чтобы продолжил. Он им рассказывал всё это последний час, так что у него уже отрепетировано.
Спецов подхватил:
– На схемах мы можем различить несколько стыковочных систем в каждом корабле. Но пока не поняли что вот это…
Матвей вывел схему, похожую на изображение солнца или ромашки – круг и отходящие от него пятнадцать лепестков.
– Это отдельная конструкция. Самостоятельная. Имеет в себе все формы стыковочных систем. То есть может соединяться со всеми кораблями флота.
Королёв встал из-за стола, прошёлся по кабинету, внимательно поглядывая на мониторы, покачал головой. Анна поняла о чём он подумал. Но озвучил мысль министр обороны.
– Поправьте меня, если я не прав, – произнёс Дубравин. – Майор Бестужев… как это сказать без мата… ввёл нас в заблуждение?
Майор перед отлётом чётко сказал, что данных по кораблям «хозяев» в системе нет. Никаких. Но вот, пожалуйста.
Анна вздохнула:
– Ну, если без мата, то именно так.
Дубравин сердито покряхтел секунду:
– Что нам дают эти сведения?
И все посмотрели на Матвея. Парень вздрогнул:
– А… не много на самом деле. Мы теперь знаем, что флот включает как минимум три класса кораблей, если считать с нашими сердечными. Все они взаимостыкуемые. И в составе флота находится некий объект, неизвестного для нас назначения.
– Не помню, чтобы такой был в прошлый визит, – сказал Дубравин.
– Тогда этой «ромашки», скорее всего, с ними не было, – пожал плечами Матвей. – Её, возможно, и сейчас нет. Эти данные – протоколы автопилота для стыковки сердечного корабля с кораблями флота. И они содержатся в компьютере потому, что могут понадобиться в любой момент, но не обязательно в нынешний.
– И какой смысл скрывать от всех эту информацию? – хмурился Королёв.
– Понятия не имею, – честно ответил Спецов.
– Я не тебя спрашиваю, – усмехнулся Валерий Михайлович. – Ты с Бестужевым вообще не знаком. Анна, что скажешь?
Лазарева, сложив руки на груди, оглядывала схемы.
– Дмитрий что-то понял по ним, – сказала она. – Возможно назначение «ромашки», давайте так назовём.