Со стороны изголовья, но несколько дальше по коридору хлопает дверь и мужской голос бодро произносит:
– Не волнуйтесь! С вашей бабушкой всё будет хорошо! Поправится, вот увидите.
Другой мужской голос, звучащий моложе и произносящий слова идеально правильно и твёрдо, с беспокойством спрашивает:
– И всё же, возможно ли перевезти бабушку в платную клинику?
Секундная пауза и первый голос отвечает, маскируя недовольство сомнением:
– Попробовать можно. Но я не рекомендую. Есть ряд технических сложностей, которые не решить при перевозке. Оставить вашу бабушку без растяжки даже на день – это вредить ей. Пусть наша больница районная и бесплатная, но всё необходимое для лечения бабушки у нас имеется, а квалификация специалистов не уступает врачам платного учреждения. Даже, я бы сказал, во многом превосходит, просто потому что поток больных у нас больше.
Второй собеседник, по-видимому, пропустил мимо ушей хвалебную оду местной больнице, сконцентрировавшись на главном:
– Что именно необходимо для перевозки? – жёстко спросил он, давая первому собеседнику понять, что спорить не стоит.
Скорее всего, мужчина рано или поздно на своём настоял, если бы внезапно не раздался из палаты, возле которой они неосмотрительно затеяли спор, сильный командный голос, явно принадлежащий женщине в возрасте:
– Гриша! Я не хочу никуда переезжать! Меня всё устраивает!
Секунду мужчины молчали, а потом дверь открылась и уже приглушённый палатой голос Гриши мягко возразил:
– Бабушка, но здесь даже питания нормального нет!
Бабушка, судя по всему, была из военных – такой мощный голос и притом не терпящий возражений, воспитывается только там:
– Ты забываешь, что я начинала с низов! Я знакома с этим уровнем жизни и не считаю зазорным есть местные блюда. Питательная ценность геркулеса одинакова, что в дорогой больнице, что в этой. Остальное ты мне принесешь!
Ещё через секунду дверь повторно закрылась, а по коридору в направлении меня раздались две пары шагов: первый идущий, несмотря на быстрое перемещение, шаг печатал, словно на параде, стук его каблуков гулким эхом разносился по коридору; второй шёл так, будто старался подстроиться под первого, отчего шаги получались несколько семенящими.
Через пару секунд мимо меня пронёсся высокий парень, одетый в джинсы и мягкий свитер, а следом за ним поспевал врач. Гриша, а это был, скорее всего, он, обдал меня ароматом дорогих духов, заставив мои лёгкие болезненно сжаться от неудержимого чиха. Из глаз хлынули слезы: от боли и аллергии. При каждом новом чихании моё тело сгибалось, причиняя мне сильную боль, при этом я старалась как можно больше распрямиться. Получалось так себе.