Ольга умоляла поставить ее в известность, когда…
Мама торопливо отговаривалась:
– Да-да, разумеется!
Но Ольга чувствовала, что мама лукавит.
Муж почти не разговаривал – отделывался короткими фразами: «Ты все знаешь, Оля. Что тут повторять?»
Она не обижалась – все понимала. Конечно, все понимала! Им там, у постели умирающей, куда хуже, чем ей.
Свекровь умерла через два месяца после их отъезда в Малоречку. Конечно же, от Ольги все скрыли – сказали только после похорон, на следующий день.
Мама на Ольгины упреки ответила:
– А для чего, Оля? Кому теперь это поможет? Да и расходы на билеты. А еще и теребить Иришку! Только вы там попривыкли.
Мама была человеком разумным…
Все так. Только на всю жизнь осталась вина – Ирину Степановну в последний путь она не проводила.
Летом, конечно, стало повеселее, несмотря на наплыв отдыхающих, огромные очереди в магазинах и в общепите, на пляже и просто на улицах. Малоречка ожила, оживилась, словно проснулась, закипела короткая, всего-то на три месяца, бурная жизнь.
На танцплощадках до позднего вечера оглушительно гремела музыка, по ночам слышались крики и смех молодежи, стало живее и веселее. Но и более шумно, грязно. Впрочем, жили они на окраине Малоречки, а вся жизнь проходила в так называемом центре. Да и спать укладывались рано – у них своя жизнь, свой распорядок. В кафе и на танцплощадки они не ходят.
С началом сезона Татьяна принялась худеть, каждое утро с недовольством рассматривая себя в зеркало, хлопая по пышным бедрам. И тут же расстраивалась.
Ольга успокаивала ее:
– Да брось ты, Тань! У тебя все отлично!
Татьяна вздыхала и махала рукой:
– Тебе хорошо говорить! Тощая, как… – задумывалась она, боясь обидеть жиличку. – А мне жизнь надо устраивать, Оль! Ты понимаешь? И времени у меня – с гулькин нос! Лето знаешь как пролетит? Сама не заметишь!
Собой была недовольна, но… Глаза загорались, юбки подкорачивались, а стрелки на глазах становились длиннее и ярче.
Пару раз приходила под утро – шумно и громко раздевалась, что-то роняла, вздыхала, долго ворочалась в постели – слышимость через фанерные стенки была преотличная.
«Только бы никого не приводила домой, – с испугом думала Ольга. – Тогда точно придется съезжать».
Татьяна то веселилась, то впадала в транс – смотрела в одну точку, не ела и не разговаривала. Ольга понимала – очередной отдыхающий сорвался с крючка, снова ничего не сложилось. Но говорливая хозяйка уходила в себя и ничем не делилась. «Да и слава богу! – думала Ольга. – Сама разберется».