Среди нот оказался Бах в большом количестве, я сразу стала его играть, читать с листа – инвенции, симфонии, фуги. Романс «я ехала домой», издание 30 годов, рижские ноты конца 20 годов, Лист, Шуберт, Стравинский, Шостакович. Кстати «я ехала домой» был любимым романсом моей бабушки. Маминой мамы. А те самые 24 прелюдии и фуги Шостаковича в исполнении Кита Джарета я заслушала в плеере на французском Пути святого Иакова. Еще одни ноты, самарское издание 1927 года, их составителем оказался однофамилец, Пресман. Это довольно странное совпадение, т.к. людей с такой фамилией не так уж много. В общем мир мертвых заботился обо мне наверное даже лучше, чем мир живых. Хозяев этих нот должно быть уже не было в живых, как и моих родных и близких.
Прорвав покров старых вещей, покров, отделяющий мертвое от живого, через измерение антиквариата я вернулась к жизни, но вернулась ли я?
Под покровом трезубца работали психологи, они лечили человеческие души. Я была их капитаном, капитаном баронов человеческих душ. Моя душа была огнегрива, предельно открыта, наши глаза часто пересекались – они работали с душами, и их глаза тоже были зеркалами души. Я творила музыку, эту королеву душ, я чувствовала лимфотоки вселенной, запускала свои руки в покров коллективных душ. И я была в центре и я управляла этими потоками в пространстве под покровом трезубца. Психологи по призванию в большинстве своем чистые открытые создания, врачи, которые работают на пограничной территории души и тела. Я пришла сверху, я работаю на пограничной территории души и духа. Высшее предназначение искусства – очищение души и напоминание душе о Боге. Большинство психологов говорят, что зла нет. Есть зажатости, несвободы, травмы, с которыми надо работать. Возможно, на пути к освобождению будет выплеск негатива, выплеск мата, крика, вопля. Странно, но именно психологи были теми людьми, с которыми мне хотелось дружить. Странно, потому что столько лет я считала психологов шарлатанами, а саму психологию псевдонаукой, появившейся на фоне полной деградации человека. А еще, мне казалось, ла и немного кажется до сих пор, что психология потакает человеческим слабостям и порокам, оправдывает их, вместо того, чтобы указать человеку путь к истинной свободе в Боге.
В определенный момент я стала вытеснять своей энергией начальника, все меня любили и вся информация проходила через меня, я знала о его клиентах больше, чем он, и это конечно его раздражало. Маленький ничтожный повод послужил толчком к моему уходу. И значит пришло время. Я собиралась работать до весны. И если бы не обострение отношений с начальником, я бы в силу аморфности просидела еще долго на этой работе. Или если бы мне предложили повышение, оценили мой труд. Но ничего из этого не произошло. На мне висели кредиты, на дворе была уже весна, в кошельке лежала сумма на погашение первого взноса по пианино. И мне еще должна была причитаться страховка из-за залива. Впереди как всегда ждала неизвестность. Свобода окрыляла. Скоро бутон раскроется, и все зацветет.