Удержаться не в силах. Так и хотелось смять её своими руками, прижать к себе и, обездвижив, взять.
Тая резко распахнула глаза, испуганно дёрнулась и тут же зло прищурилась, но Али перехватил её руку прежде, чем та встретилась с его лицом.
– Не надо так делать, девочка. Я не потерплю подобного, – строго, так, чтобы даже не думала вырываться. – Посмотри на меня, – подминая под себя, фиксируя её руки над головой. – Что со мной не так? Я омерзителен? Урод? Трахаю плохо? – Её щёки вспыхнули, отвела взгляд. – Скажи мне! Зачем завела, соблазнила? А? Почему позволила себя попробовать, а теперь отталкиваешь? Думаешь, я железный, Тая? Ты ложишься спать в одной рубашке, всё время надеваешь эти шорты, майки… Да я от эрекции скоро двинусь. Я шлюху снял на днях. Не смог с ней, понимаешь? После тебя никого не хочу! А ты мучаешь! – свободной рукой полез под проклятую рубашку, сжал её бедро.
– Так не мучайся. Просто отпусти меня. В чём проблема? – задышала чаще, широко распахнула глаза, когда пробрался пальцами под трусы. – Али… Не надо, – а губы приоткрыты, жадно воздух ловят.
Али вдруг осознал, что она влажная. Там, внизу. Мокрая как тогда, в первую ночь.
– Обманщица. Ты же хочешь!
Девушка закрыла глаза, замотала головой.
– Нет! Не хочу тебя! Не хочу!
– Расскажешь это кому-нибудь другому, – вжав её в постель своим весом, поймал губы девочки. – Я не отпущу тебя, Тая.
* * *
Марат прошёл на кухню, молча сел за стол. Подмигнул Виталику, а тот улыбнулся с молочными усами. Да уж… Почти идиллия. А я вот маялась. Места себе не находила. Как быть? Как защитить своего малыша, что под сердцем? Только один выход… Я об этом всё утро думала. И ничего не лезло в голову, кроме побега. Знаю, что подло это по отношению к нему, к себе и в первую очередь к ребёнку. Знаю. Но он не нужен отцу. Хаджиев чётко выразился, а я научилась понимать его с первого раза.
Был, конечно, ещё один вариант. Скрывать беременность до того срока, когда уже будет поздно делать аборт. Но опять же, дело ведь не только в страхе аборта. Марату не нужен этот ребёнок от слова «совсем». Так какое я имела право вешать на него эту ответственность? Обрекать на то, к чему он не готов. Его погибший сын был желанным, от любимой супруги. А я… Я просто удобна ему. И завожу в постели. Этого слишком мало. От любимых хотят детей, а я, видимо, не настолько любима.