– Ну вот, ещё одна звезда упала.
У Ивана Семёновича это прозвучало негромко и довольно ехидно. Капитан-поручик смерил его взглядом:
– Вы на что намекаете, господин Христиани?
Сообразив, что намёк получился очень уж прозрачным, осторожный немец притворно засмеялся:
– Боже упаси, ни на что! Просто наша очаровательная хозяйка желает, чтобы вы были рядом с нею, только и всего.
Настя нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
– Так вы идёте?
– Иду. Постой! Принеси-ка мне сюда, Настенька, для начала коньяку да мочёного яблока на закуску.
– Для начала? – девушка удивлённо распахнула глаза. За этот вечер капитан-поручик уже трижды отсылал её за коньяком. Булгаков невозмутимо смотрел на неё. Настя рассмеялась.
– Коньяк как обычно пить изволите, из стакана?
– Из стакана, милая, из стакана.
Настя кивнула головой, чинно повернулась и медленно пошла, покачивая бёдрами, чувствуя на себе взгляды господ. Затем резко обернулась, засмеялась озорно и убежала, подхватив подол юбки.
– Огонь-девка, – пробормотал ей вслед капитан-поручик.
– Вы много пьёте, – посочувствовал Христиани.
Булгаков насмешливо посмотрел на него:
– Не больше, чем другие.
– И какую такую истину вы ищете в спиртном?
Николай Иванович в свою очередь взял Христиани под локоть и вежливо, но довольно настойчиво, повёл его обратно к дому Беэра.
– Извольте, отвечу. Давно пытаюсь выяснить, сколько пудов золота и серебра ушло в карманы некоторых господ со всех рудников…
И уже очень доверительно прошептал ему в самое ухо:
– И в ваши карманы, между прочем, тоже. К земле такая ноша не тянет?
Булгаков почувствовал, как напряглась рука управляющего сереброплавильным заводом.
– Шутить изволите?
Сказано это было очень чисто, без малейшего акцента. Иоганн Самюэль Христиани смотрел холодно, с прищуром. Это были глаза человека, повидавшего и испытавшего на своём веку столько, что иному и двух жизней не хватило бы на это.
– А, впрочем, вам никто не поверит. А если и поверят, и найдут других, то те, другие, тоже начнут воровать. Не очень хорошее слово, но зато очень верно отражает суть явления. Люди-то все одинаковы.
– По себе судите? – участливо поинтересовался Булгаков.
– Угадали, – в тон ему ответил Христиании. – И представьте себе, ошибаюсь редко. Ну, вы-то, конечно, совсем другое дело. А хотите совет?
Капитан-поручик изобразил на своём лице крайнее удивление, переходящее в высшую степень заинтересованности: