– Парни все сделают в лучшем виде, – Хмурый оторвал юношу от воспоминаний, – а нам с тобой требуется поговорить.
– Может, потом? – юноша пустыми невидящими глазами уставился на старосту. – Я сейчас… Короче, плохо мне, Ральф Львович.
Хмурый долго молчал. Он то поглядывал на Сергея, то поднимал глаза к серому, затянутому низкими облаками небу. Хотя главному жестянщику сейчас было нелегко, но от разговора он, судя по всему, отказываться не желал. Хмурый просто решал, с чего бы так поделикатней начать.
– Лучше уж сегодня, – наконец выдохнул староста. – Тянуть не желательно. Вернее, даже не так. Тянуть просто нет никакой возможности.
– Ладно, – едва слышно выдохнул Сергей. Ему ничего не оставалось, как сделать шаг вслед за главой их небольшого клана.
Они шли по узкой грязной улице. Первый снег продержался лишь неделю. Оттепель растопила его, просушила старый, разукрашенный трещинами и колдобинами асфальт. Теперь на нем резвились стаи грязных полиэтиленовых пакетов, ожившие под порывами холодного ноябрьского ветра. Тротуары завалены гниющими отходами, грудами вышедшей из строя аппаратуры, битой домашней утвари, кирпичами и полусгнившими досками от развалившихся заборов. Кое-где стояли замызганные мобили. Они замерли здесь надолго, может, даже навсегда, ведь подзаряжать батареи стало роскошью, доступной очень и очень немногим. Кто-то из малолетних обитателей поселка, шалости ради, поджег пару старых покрышек, и сейчас черный смрадный дым от них расползался по всей округе, придавая и без того серому дню еще более мрачные безрадостные оттенки.
Сергей лишь изредка удостаивал окрестности взглядом. Здесь ничего не менялось. Это район Новгорода оставался таким уже многие годы, вернее многие десятилетия. Жестянщики занимали несколько кварталов на окраине юго-западного сектора. Это были очень старые кварталы. Состояли они в основном из небольших домишек в один или два этажа. Почти все строения находились здесь с незапамятных времен, должно быть, еще с двадцатого века. Всего каких-то два года тому назад весь этот район считался полностью заброшенным, морально и технически устаревшим, а оттого подлежащим сносу. Но появление роботизированных строительных комплексов почему-то запаздывало, и вот тогда-то обветшавшие коттеджи превратились в пристанища бомжей, обезумивших наркоманов, да стай голодных бродячих псов.