– Ничего, Дмитрий, у игры, под названием «Жизнь» есть автосохранение и всякий раз, начиная заново, ты будешь играть с последнего автосохранения.
– Тем не менее, я попытаюсь это исправить…
– Пытайся, – Вин стряхнул хвою со штанины и, положив руки на плечи Надежде и анчутке, повел их в сторону привокзальной площади – Каждый вправе вести свою игру, как ему вздумается, в пределах установленных правил.
Вин, в компании двух девушек отошел на десяток метров от Башни, когда Надежда, смотря на искусно созданную иллюзию девушки в брючном костюме произнесла:
– Анч, а ты можешь в кого-нибудь другого обернуться, мне эта иллюзия крайне несимпатична?!
– Могу, если хочешь, но если на мне не надеты туфли, хромота видна очень сильно… но, раз ты так хочешь…
Дмитрий смотрел вслед удаляющейся троицы, когда на его глазах силуэт одной из девушек, потерял очертания, оплыл и потемнел. Через мгновение, вместо девушки, рядом с Вином шел он сам, Дмитрий. А вернее, его точная копия, за некоторым исключением. У Дмитрия аж челюсть отпала, когда он увидел, что обуто у его копии на ногах. От возмущения он даже крикнул ей в спину:
– Анч, ты хочешь, чтобы я дал Слово тебя наказать за такие шутки??!
– Я больше не буду, – тут же ответил анчутка, поворачиваясь на окрик Дмитрия под дружный смех Вина и Надежды, – Сейчас все исправлю!
Копия Дмитрия вновь немного померкла и вместо изящных туфелек-лодочек, на ее ногах появились хромовые сапоги, как у оригинала.
– Вот, другое дело! – Дмитрий показал поднятый большой палец руки – А вообще, часто мой образ не эксплуатируй.
Маленькое, уютное кафе располагалось в квартале от железнодорожного вокзала. Вин нараспашку открыл дверь и жестом пригласил спутников проследовать в зал. В это время суток кафе было почти пустым. Надежда отметила, что, несмотря на непрезентабельный внешний вид, внутри кафе было обставлено дорогой мебелью, и к оформлению его интерьера явно приложил руку талантливый дизайнер. Заходя в зал, первое, что бросалось в глаза, это аккуратный действующий пристенный каскад. Вода, весело журча, убегала по искусственному руслу вниз и пропадала где-то за камнями, чтобы вновь сорваться с трехметровой высоты, искрясь под легкую музыку смут-джаза в мягком свете бра. Весь интерьер был выдержан в пасторальном стиле. Складывалось впечатление, что ты с улицы зашел в таверну у подножия Альп. И даже воздух здесь был насыщен какой-то горной чистотой, без примеси посторонних запахов с кухни, обычно присущих большинству заведений такого уровня.