…В учительской было мало людей – теперь взяли моду прибегать на работу за минуту до звонка. Раньше все было не так: учителя приходили к восьми, готовились к урокам, настраивались на учебный процесс. А сейчас и те трое, которые пришли в положенное время, легкомысленно смеются. Они собрались все вместе вокруг стола математички Софии Павловны. Ага, та, наверное, снова показывает набившие всем оскомину фотографии своего сына.
Я долго думала, какой стол выбрать – первый или второй в крайнем ряду. Поколебавшись, села за второй. Так я не буду слишком удалена от общества, но в то же время удастся соблюсти необходимую мне дистанцию.
Они снова засмеялись. Да что она им там такое показывает? Наверное, снова хвастается, как ее сын преуспел в Америке. Он уехал туда пять лет назад по какой-то рабочей визе.
Помню, как она произнесла это впервые:
– Ванечка достиг такого успеха!
Я тогда удивилась:
– Какого успеха, София Павловна? Расскажите. Он изобрел лекарство от рака?
Она удивилась и сразу приняла мои слова в штыки, как обычно:
– Нет.
– И чего же он достиг?
– У него уже три собственные автомойки. И вместе со своим товарищем сейчас создает целую сеть!
– А, вы ЭТО называете успехом… – разочарованно протянула я. Надеюсь, теперь она поймет, что нормальные люди успехом называют что-то значимое для общества.
Я удивляюсь, почему это человек, который бросил родину и свою мать, вызывает уважение. Вот моя дочь за границу не уехала, хотя и была возможность. Понимает, что к чему.
Но меня никто не поддержал. Они тогда просто принялись переглядываться между собой, словно я сказала что-то обидное, и начали разговор на другую тему. Вот совсем как сейчас.
Люди редко ценят мою правоту. Правда им режет глаза. Даже когда я шучу, они воспринимают мои шутки как обиды, хотя в цивилизованном мире это называют остроумием.
Всю жизнь я живу в этом небольшом поселке, где все знают друг друга, и подробности личной жизни часто становятся всеобщим достоянием. Это удручает. Даже в свои пятьдесят семь, имея собственный дом и уважаемую профессию, я прячусь за сараем, чтобы выкурить сигарету, и чтобы меня при этом не увидели соседи или случайные прохожие. Потом прячу бычок в банку из-под краски и плотно закрываю ее крышкой. Никто, никто не должен увидеть, что «Учитель года – 1998» курит. У того, кто носит это высокое звание, не может быть слабостей.