− Это список твоей команды, с которой познакомишься как можно быстрее. Почти все – люди опытные, бывалые. Поначалу будет трудно, авторитета у тебя нет. Быстрее наберешь – скорее собьешь работоспособную группу. А вот это прочти особенно внимательно. Это твоя верительная грамота на территории, подконтрольной Святому престолу. Здесь твоя настоящая легенда – ее не показывать никому, кроме военных. Или если совсем прижмет. Пойдешь на Черный континент под видом мелкого пирата-торговца, то есть нелегально. Запрет на внешнюю экспансию никто не отменял.
Об этом Флавий помнил, как и любой мореплаватель, готовый рискнуть и выйти за пределы Средиземного моря. Неважно с какой целью – поторговать, мир повидать или просто захотелось поиграть в пирата. Закон суров, но это закон: вплоть до особого распоряжения Святого престола на территориях Святого христианского Рима и провинций, включая земли малоизученные, запрещено без разрешения Престола торговать или вести еще какие дела. Частное ли ты лицо иль представляешь кого, да хоть бы и государственный муж. Всем запрещено.
За все время лишь один нарушитель запрета избежал сурового наказания – легендарный капитан Атом. За разгром узкоглазых мореплавателей у берегов Африки чиновники Рима снисходительно забыли спросить, что четыре корабля Атома делали возле Анголы.
К слову, ведь именно туда и посылает Обсерватория! Командир группы отметил это у себя в голове – авось пригодится.
− Вопросы? − спросил послушник.
− Как насчет оружия?
− Еще не выбросил из головы свою солдафонскую дурь? − собеседник пренебрежительно поджал губы. − Будет оружие, хоть обвешайся. Только в наших делах мечи да копья – последнее средство. Если тебе приспичило кого завалить с шумом и гамом, как у вашего брата-солдата заведено – значит, задание провалил. Так-то, герой.
Пренебрежительное отношение даже низшего духовенства к «солдафонам» Флавия рассматривал как необъяснимый казус. Но однажды затронув эту тему во время визита к Магистру, он зарекся говорить на эту тему с руководством. Лаций оборвал очень резко и дал понять, что пока «наш герой» не проявил себя достойным служителем Престола, отношение к нему останется неизменным. Как к оружию, которое не проявило себя в бою: осторожное, но ни в коем случае не почтительное. Для себя Флавий решил считать это своеобразной проверкой на верность.