. Именно они сформировали тот язык, которым начиная со Второго Ватиканского собора Святой престол будет обращаться к верующим. Прогрессисты дождались своего часа!
Локомотивом перемен выступали французы – наиболее плодотворная в интеллектуальном плане часть тогдашнего католицизма. Однако они мало что могли сделать без поддержки итальянского клира – самого многочисленного среди всех католических стран. Одних только епископов в Италии насчитывалось свыше 340, в предсоборных комиссиях они составляли треть членов – 153 человека. На втором месте шли как раз французы с 74 участниками307 (из Польши в соборе участвовало 59 иерархов, а первоначальная делегация насчитывала и того меньше – 17 человек308).
Итальянский епископат – совсем не марионетка в руках римской курии. Курия – административный аппарат первосвященников. В нем действительно преобладали в то время итальянцы, но встречались и выходцы из других стран. Например, при Иоанне XXIII ведущие посты в курии, кроме итальянца Альфредо Оттавиани, занимали француз Эжен Тиссеран и армянин Григорий-Петр Агаджанян. Поэтому неверно было бы представлять римскую курию выразителем мнения итальянского духовенства. Совсем напротив, значительная часть итальянского клира в тот период исповедовала либеральный дух, несносный для папских сановников. Итальянцами являлись как сам папа-реформатор Иоанн XXIII (Анджело Ронкалли), так и его последователь и преемник Павел VI (Джованни Монтини).
***
Иоанн XXIII не только инициировал внутреннюю реформу церкви, но и изменил отношение Ватикана к социалистическому лагерю: он признал революцию на Кубе, начал (через Кенига) переговоры с Венгрией насчет заключения конкордата и, между прочим, не пригласил для передачи верительных грамот посла эмигрантского правительства Польши, что означало исключение того из состава дипкорпуса.
Польский узел, однако, оказался куда запутаннее, ибо в него были вплетены интересы немцев, Москвы и варшавского правительства, воевавшего с собственным епископатом. Перед началом собора правящие в Польше коммунисты начали политическую игру, отказав в загранпаспортах нескольким иерархам, которых они считали слишком нелояльными (в частности, многострадальному Чеславу Качмареку из Кельц). Для Вышиньского особенно болезненным оказалось попадание в список невыездных вроцлавского владыки Болеслава Коминека – одного из ведущих деятелей польской церкви. Власти обвиняли его в чрезмерном расположении к западногерманскому клиру, который, по утверждению партийной пропаганды, поддерживал «реваншистские планы неофашистов».