Но если осуждающий взгляд деревянного Христа, казалось, пронизывал Андрона насквозь, грозя страшными муками в Аду, однако за Андроном сейчас наблюдали еще по меньшей мере две пары глаз, и именно они представлялись ему самой страшной угрозой. То были взгляды Ивана Царевича и батюшки его, царя Антипа.
– Чего молчишь-то, Андрошка? Али язык проглотил? – вернул Андрона на грешную землю голос царя-батюшки.
– Ась? – вздрогнул Андрон, поведя носом.
– Двась! Я тебя человечьим языком спрашиваю, лукавая твоя свиная морда: врал мне?
– О чем?
– Да откель я знаю, о чем? – развел руками царь-батюшка. – Про медицину свою мудреную, про мягкое да жесткое, про боли с ломотой, про диенты адские. Врал али как? – грозно пристукнул посохом царь Антип. – Сознавайся сей же час!
– Ну-у, если только капельку, во-от столько, – показал Андрон кончик пухлого пальчика.
– Ага, врал, значится! – обрадовался царь-батюшка. – А про справки, будто ты инвалид у нас?
– Инвалид я, натуральный! – ткнул себя кулаком в грудь Андрон. – Как есть! – и втянул голову в плечи по самые уши, потому как под потолком что-то вновь скрипнуло – скрежетнуло, и на голову Андрону посыпался всякий пыльный сор. – А-а, батюшка мой! – забился Андрон в дыре, словно лиса в курятнике, коей капканом хвост защемило. – Врал, как есть врал! Здоровый я.
Царь ухо навострил – тихо, ни шороху, ни звуку. Кивнул. То правда есть.
– Ну-ну, Андрошка, говорь далее, – подзадорил он слугу.
– А что далее-то?
– Воровал?
– Н-н… – начал было Андрон, да и замолк, рот ладонью прихлопнув. – Ох, воровал, батюшка, каюсь! Отпусти вину!
– Отпустить, говоришь? – будто засомневался царь Антип. – Это можно. Ну-кось, Ванька, подсоби, – подмигнул он Ивану Царевичу.
– Ага! Айн момент.
Иван Царевич закатал рукава, сграбастал Андрона за шиворот и рванул на себя, что мочи было.
Щепки древесные шрапнелью прыснули во все стороны, поднялась пылища, заклубилась, мыши подпольные всполошились, повыбегали, под ногами вертятся: пожар – не пожар, гром грянул али дом рушится. Вылетел Андрон из подполу, словно ядро из пушки, шмякнулся об пол да и деру задать решил.
– Не-ет, мил друг, погодь, – перехватил его у самых дверей Иван Царевич.
– Пусти! – забился в его руках Андрон. – Спасителем нашим, Христом Богом!..
– Эт можно, – поразмыслив, согласился Иван Царевич. Подхватил он с полу тяжелый деревянный крест да ка-ак даст им по бесстыжей, нахальной Андроновой роже.