На следующий день Радко знакомил товарища с городом. У ремесленников набрали всякой мелкой всячины и пошли торговать на разнос. Начали с кварталов, где жили болгары, затем – греки. Стучались во все дома:
Одни отсылали прочь, другие открывали ворота, перебирали, что-то покупали. Николай не торговался, отдавал задешево: для него важнее было поговорить. Одна, вторая случайно оброненная фраза, и в его голове понемногу создавалась картина жизни в городе. Полковник Липранди поручил найти нужного человека, и вот в беседе с одним горожанином прозвучало имя: Тагир-ага, переселившийся в Шумлу нынешней зимой. Оставалось выяснить, тот ли?
Открытием для русского подпоручика оказалось, что в турецком городе есть православная церковь. Без креста над крышей, но всё ж – настоящая каменная церковь, христиане свободно молятся здесь. Возле неё ждал ещё один сюрприз – из дверей вышли трое мужчин в европейских одеждах. И они говорили по-французски! Николаю от неожиданности не удалось скрыть изумления, он уставился на них, и те обдали его презрительными взглядами:
– Что за дурацкая рожа! – прозвучало в его адрес.
Словно помоями облили. Приняли за дурака, ну и пусть! Чтобы сии господа не заподозрили, что он понимает их речь, переодетый в болгарскую одежду подпоручик Целищев скорчил ещё более глупую мину и следовал за ними до ограды, где стояли кони. Господин в серо-синем костюме, напоминающем военный, брезгливо поморщившись, произнёс:
– Не понимаю, зачем Вы, месьё Огюст, просили благословление у этого священника? Вы же – католик, а поп еретик, почти язычник! Как и все аборигены.
– Цель оправдывает средства, как говорил великий Лойола, – снисходительно оправдывался другой. – Я хочу, чтобы аборигены доверяли мне.
А сам, захватив с каменного столбика пригоршню снега, старательно протирал им руки.
– Достаточно и того, что мы снизошли до посещения этого капища – так именуемого храма. Хотя… И в нашей империи полно таких же варваров.
– Однако наши не таращатся столь нагло и тупо, как этот, – кивнув на Николая, проворчал третий.
Европейцы неспеша поехали вниз по улице, рассуждая об обеде. Радко уже выяснил, что это был австрийский консул с товарищами. Зайдя в церковь, мнимые спекулянты увидели батюшку, который горделиво делился с мирянами: